Свою воинственную речь Сиппола закончил призывом к карельским мужикам отправиться вместе с ними освобождать Беломорье от большевистской тирании. Женщины, стоявшие у дверей, сразу зашумели:
— Довольное нас войны… Наши мужики еще и с германской не вернулись.
В класс влетела разъяренная Паро.
— До сих пор наши амбары без замков обходились, — не успев перевести дыхание, завопила она. — Неужто теперь ко всем дверям запоры приделывать?
Хёкка-Хуотари дергал ее за рукав.
— Чего дергаешь! — Паро вырвала руку. — Все мясо из клети утащили. Осенью корову закололи… А-вой-вой. Грабители проклятые!
Сергеев морщил лоб.
— Успокойтесь, успокойтесь! — заговорил он. — Виновные будут наказаны… Ущерб вам возместит экспедиция. Финляндское правительство обещало Карелии заем в четыре миллиона марок. Дорогие соотечественники! Из Финляндии идет в Карелию цивилизация…
— Задом наперед она идет к нам, — крикнула Паро и пошла к дверям. Но тут же круто повернулась, вернулась обратно и, приподняв подол сарафана, шлепнула себя рукой по заду: — Вот вам цивилизация!
Мужики зажали ладонью рты. Потом грянул дружный хохот. Хёкка-Хуотари тоже засмеялся, но заметив нахмуренные лица офицеров, испуганно замолчал.
— У карельских женщин такой обычай, — объяснил Сергеев финнам, пытаясь обернуть все в шутку.
Собрание провалилось. Мужики стали расходиться по домам, со смехом обсуждая выходку Паро.
— Ну и баба у Хуотари! — посмеивался Поавила.
Рядом с ним шагал Теппана. Навстречу то и дело попадались финские солдаты. Поэтому разговаривать приходилось осторожно. Оказалось, и Поавилу и Теппану тревожит одно и то же — как бы сообщить в Кемь о вторжении белых.
— Я пойду, — решил Теппана. — Вчера лыжи просмолил. Будто знал…
— Отправляйся сразу же, как только стемнеет, — советовал Поавила. — Из деревни постарайся выйти так, чтобы никто не видел. Кто знает, может, они дозоры выставили вокруг деревни.
— Что мне дозоры, — похвастался Теппана. — Знаем мы, как их обходить. У немцев, бывало, под самым носом проскакивал…
Когда Поавила пришел домой, финны уже расположились на ночлег — на лавках, на полу лежали солдаты, одни уже храпели, другие курили. Всюду валялись окурки. Поавила незаметно сунул в карман гвоздь и вышел. На дворе стояло несколько саней с каким-то грузом. Видимо, груз был ценный. Может быть, в них было оружие, предназначенное для раздачи карелам: около саней ходил часовой с винтовкой.
— Стой! — крикнул он. — Кто идет?
— Мерину сена надо дать, — ответил Поавила и пробурчал под нос: — Уже в своем доме ходить свободно нельзя.