Каким-то чудом он добыл мамуле архидефицитные французские духи, огромную бутыль. Мамуля была счастлива, но и я не дремала. Дремали они, мои родители, пока моя пухлая шаловливая младенческая ручка, просунувшись между прутьев кроватки, схватила с подоконника чудесную бутыль и щедро расплескала ее по комнате. Секретное оружие отца было уничтожено, ему пришлось сдаться на милость победителя.
Поняв, что я прочно угнездилась в его семье, папа задумался о том, не могу ли я хоть чем-то радовать и его. И довольно быстро придумал. Уже когда мне было всего три года, он всегда брал меня с собой в пивнушку (правда, не каждый день такая лафа была), заказывал себе и мне по кружечке пива, и мы чудесно проводили воскресный вечерок. (Ювеналы, ку-ку! Можете забрать меня в детдом, если сумеете втиснуть мое пухлое немолодое тельце в детскую кроватку!)
Дело в том, что я уже с года хорошо говорила полными предложениями, и все больше о чем-нибудь вечном, поэтому и пиво со мной было пить интересно. Не только папе и маме было со мной не скучно, но и остальным гражданам тоже. Однажды везла меня мама как-то в переполненном автобусе из садика. Мама кое-как, держа меня на одной руке, а другой схватившись за поручень, раскачивалась над головой какой-то одуванистой старушенции, сидевшей прямо перед ней. Полюбовавшись минуты две этой седовласой прелестницей, я громко (тихо говорить до сих пор не умею) спросила у нее: «Бабушка, а у тебя дети есть?» Старушка вздрогнула и подняла глаза. Увидев крошечную кудрявую девочку, свесившуюся с маминой руки прямо к ее лицу, бабуля сладко прсюсюкала: «Есть, моя радость, есть». Не реагируя на заигрывания, я сурово продолжила допрос: «А внуки есть у тебя?»
– И внуки есть, и правнуки, – совсем растаяла пожилая дама.
И тут я гаркнула уже на весь автобус: «И чего тебе тогда дома-то не сидится, только место в автобусе занимаешь!»
Сколько лет прошло, а мама до сих пор с удовольствием вспоминает этот случай. Удобно иметь ребенка, который скажет за тебя то, что тебе самой сказать хочется, да колется.
Любит мама вспомнить и ооочень важного и великого начальника в цековском пансионате, которого все партийцы до дрожи боялись и обходили за версту. Так вот, этот начальник где-то раз в две недели подходил к моим родителям и очень вежливо просил у них разрешения посидеть со мной в буфете за столом какое-то время. Получив согласие, он брал себе графинчик беленькой, мне лимонад и пирожное. И мы сидели с ним часа два, ведя напряженную и даже со стороны выглядевшую увлекательной беседу.