А затем Веда мягко прошептала:
– Всем счастливого 4 июля (Прим.: 4 июля – в США национальный праздник – День независимости )!
И её аромат улетучился.
С ердце мужчины упало к его же ногам.
– Счастливого 4 июля, сладенькая, – сказала Латика. – Спокойной ночи.
Гейдж сжал кулаки, втянул воздух и, поворачиваясь к Веде, прошептал:
– Счастливого 4 июля.
Но она уже ушла, торопясь к автоматическим стеклянным дверям лестничной площадки, обхватив себя руками.
Гейджа затрясло. Он чуть не последовал за ней, но что-то помешало ему двинуться вперёд. Мужчина сунул руки в карманы, пока оценивал её попку. Она выглядела такой же мягкой в голубом костюме, какой и ощущалась под его жадными пальцами той ночью, когда она позволила ему обладать ею.
Их первый и единственный раз.
Его дыхание стало частым и шумным.
Гейдж повернулся лицом к Латике.
Её проницательные глаза изучали его поверх оправы очков, а губы сморщились.
Он поднял руку.
– Не надо.
– М-м-м-хм-м-м.
***
Сегодня вечером мероприятие.
Сегодня вечером, 4 -го июля, в ночном клубе отеля Тенистой Скалы на крыше, где фейерверки освещали небо, и гремела музыка в стиле «хаус», Веда Вандайк наконец-то собиралась убить Тодда Локвуда.
Без отвлечений. Без оправданий. Без исключений.
Это был клуб с возрастным ограничением от двадцати одного года и старше , так что Коко здесь не будет, чтобы всё испортить своими выразительными глазами и слащавой улыбкой. Гейджа также не было видно. От двух этих образов здравомыслие Веды стремительно восстановилось, и она стала еще на один шаг ближе к получению того, зачем пришла.
Чтобы унять демонов в её сердце. Чтобы освободиться от эмоциональной клетки, в которой она была заперта в течение многих лет. К следующему животному, на котором она поставит крест.
На один шаг ближе к номеру два.
Но сейчас, когда девушка покачивала телом под грохот музыки, сотрясающей пол, Веда оставалась сосредоточенной на своем номере один.
Горький привкус водки до сих пор согревал её язык – единственный напиток, который она употребила.
Только один.
В самый раз для снятия напряжение и расслабления самой себя , чтобы спустить курок, но не так много алкоголя, чтобы быть слишком опьяненной и позволить себя снять.
В середине танцпола полураздетые тела кружились вокруг неё. Эхо от разговоров и смеха переплеталось и сливалось с музыкой. П рожекторы мелькали, но совсем не подходили к красочным фейерверкам в звёздном небе над головой.
Веда откинула голову назад, позволяя глазам закрыться, пока водка согревала её вены. Она вдыхала запах океана, который, казалось, присутствовал в каждом уголке острова Тенистая Скала.