умным, благородным, счастливым, а девочку — не такой, как светские барышни, — прекрасной жен-
щиной, может быть, он мечтал о такой женщине и не встретил ее, и в дочери хочет видеть ее черты.
Сын вырос красивым, умным и честным, но это не сделало его счастливым. Он ушел в непо-
нятную жизнь с неприятной женщиной — что остается отцу? Пытаться понять сына и заботиться
о его жене; но не так все это мечталось когда-то, когда он был молод, здоров и силен.
Дочь выросла некрасивая! Никто не понимает, как это больно старику; потому он и может
ударить княжну Марью по самому уязвимому: «уродовать себя нечего — и так дурна»; ему самому
больно, разве они могут понять это!
Будь дочь красива, кто-то полюбил бы ее, а теперь... посватаются, найдут и в Лысых Горах, но
найдут не дочь, а его богатство, его знатный род — и вот уже едут, а она ждет, волнуется; это оскорб-
ляет и ранит старика. Вот почему он не в духе с утра в тот день, когда должен приехать князь Ва-
силий с сыном. Вот почему, услышав, что Алпатыч приказал расчистить для них дорогу, приходит в
бешенство:
30
«Что? Министр? Какой министр? Кто велел? — заговорил он своим пронзительно-жестким го-
лосом. — Для княжны, моей дочери, не расчистили, а для министра! У меня нет министров!»
Ему стыдно, что он поднял палку на старого Алпатыча, в глубине души он рад, что Алпатыч
уклонился от удара, но все продолжает кричать: «Прохвосты!.. закидать дорогу!» — потому что он,
этот властный человек, в отчаянии от своей беспомощности перед той ненавистной силой, которая вры-
вается в его жизнь.
Он все знает, старый князь Болконский, но вряд ли он знает о том, что почти ровесник его
князь Василий Курагин тоже плохо спит ночами и болеет душой за своих детей, что он тоже думает,
мучается, тоскует и не знает, как помочь, направить, как уберечь; только для него в понятии счастья
иной смысл, чем для князя Болконского.
Не знает Николай Андреевич, как много сил стоила князю Василию пышная свадьба дочери
Элен — нынешней графини Безуховой; как, бросив все дела, он опекал и направлял непутевого Пьера,
пристроил его в камер-юнкеры, поселил в своем доме, и когда неблагородный Пьер так и не сделал
предложения, князь Василий опять взвалил все на свои плечи, решительно благословил Пьера и
Элен, хотя они не спрашивали благословения.
Элен пристроена. Ипполит, слава богу, в дипломатах, в Австрии — вне опасности; но остается
младший, Анатоль, с его беспутствами, долгами, пьянством; возникла мысль женить его на княжне
Болконской — лучшего и желать нельзя, но удастся ли, ведь старик Болконский крутенек и любит