дочь. А чем плох Анатоль — красавец и хорошей фамилии...
Так встречаются два старика, страшась друг друга. Очень разные люди, потому что старость
— естественное завершение длинной человеческой жизни; для обоих она полна сожалений об ушед-
шей молодости, но один накопил к старости мудрость и душевный опыт, другой растратил все — оста-
лась одна суетность: влияние в свете, деньги, заботы, уни жения — вот и поездка эта грозит унизи-
тельным отказом, но надо ехать, суетиться и притворяться...
А в доме Болконских — волненье: приехал красивый молодой мужчина. Княгиня Лиза приоде-
лась, и мамзель Бурьен прибавила какую-то ленточку к своему наряду, и обе они от чистого сердца хо-
тят принарядить княжну Марью, но бедняжка так нехороша!
Это-то старый князь понимает. Он все увидел: платье Лизы, ленточку Бурьен и, главное,
«одиночество своей княжны в общем разговоре».
Он растил дочь, он ее учил и воспитывал; он хотел сделать ее умной, образованной — потому
так и сердился, когда она не понимала геометрии. И он любит ее, видит за этим некрасивым лицом ее
доброту и благородство; он-то знает, как бывают прекрасны ее лучистые глаза, — кто достоин этой
души, этих глаз? Что они, эти, могут видеть в е г о княжне? Богатую дурнушку? Эта мысль нестерпима.
Всегда отцу тяжело отдавать дочь — тяжелей, чем матери. Мать вспоминает свою молодость и
как бы заново переживает ее; отец видит только свою потерю — уходит, уходит дочь к чужому и
всегда неприятному мужчине. Даже в хорошем юноше находятся неоспоримые недостатки. Но этот!
«— Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу
служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
—
Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? — обра-
тился Анатоль со смехом к отцу.
—
Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха-ха- ха! — засмеялся князь Николай
Андреевич».
И ведь нельзя выгнать! Прямо сказать: уезжайте, скатертью дорога, позвать Алпатыча, при-
казать снова расчистить нарочно закиданный снегом «прешпект» — пусть катят восвояси дорогие го-
сти... Нужно сдерживаться, говорить с князем Василием: «Что ж ты думаешь... что я ее держу, не
могу расстаться? Вообразят себе!.. Мне хоть завтра!» Нужно звать дочь и объявлять ей о предложе-
нии — а она еще и согласиться может, ведь гордости у нее нет: «первый встречный показался — и
отец и все забыто, и бежит, кверху чешется и хвостом винтит, и сама на себя не похожа! Рада бро-
сить отца!»
«Бедная княжна Марья! — думаем мы в молодости. — Как он ее мучит, злой старик!» И ни-