Следующий вопрос: сказалось ли как-то на деятельности Ежова его русское происхождение? На этот вопрос нужно дать совершенно четкий отрицательный ответ. Считать Ежова “русской метлой” столь же нелепо, как Сталина – “русским вождем”, Хотя Ежов и возмущался “ягодинским отродьем” за то, что оно “каждое троцкистское дело называло “липой”, и хвастался тем, что “почистил 14 тысяч чекистов”, он сам признавал: “Огромная моя вина заключается в том, что я мало их почистил” (эти показания Ежова цитируются в статье Г.Цитриняка), Ежова продолжало окружать то же самое “ягодинское отродье”. Сначала его первым заместителем был М.Берман, бывший начальник ГУЛАГа, затем – садист Заковский, орудовавший ранее в Ленинграде и кичившийся тем, что и Маркса заставил бы признаться в шпионаже в пользу Бисмарка. Другим заместителем Ежова был Фриновский, бывший начальник погранвойск, который, как мы помним, в начале 30-х годов подавлял восстание на Северном Кавказе, Оставались в аппарате Ежова и другие ягодинские кадры, которые позже добивал уже Берия.
Возможно, кто-то, может быть, тот же Жданов и рассчитывал использовать Ежова в качестве “русской дубинки”, однако материал для этого орудия был выбран крайне неудачно.
Есть такая книга “Эсфирь ХХ века”, изданная в Израиле (к сожалению, не имею возможности назвать ни ее автора, ни выходные данные). И вы знаете, о ком она? О Евгении Соломоновне Хаютиной, супруге Н.И.Ежова. Библейская Эсфирь, как известно, будучи любовницей персидского царя, сумела отвести беду от евреев, обратив репрессии, нацеленные на них, против персидских “антисемитов” во главе с министром Аманом. “Книга Эсфири” чистой воды литература, в истории Персии такой эпизод не известен, но библейская выдумка содержит рецепт действий на все времена. И “Эсфирь ХХ века”, зная о готовящихся репрессиях и их антиеврейской направленности, заблаговременно известила соответствующие центры, и оттуда была разослана директива на места “писать как можно больше доносов на русских”.
Е.С.Ежова умерла в подмосковном санатории 21 ноября 1938 года, то есть незадолго до снятия Ежова, от отравления люминалом. Ее тоже заподозрили в “шпионаже”. А Ежову в приговоре инкриминировали и убийство жены.
Но все это случилось потом. А начал Ежов свою деятельность во главе НКВД по старому шаблону. Шел набор контингента для второго большого процесса. От первой забранной партии оставался неиспользованным еще Муралов, которого доломали лишь в декабре 1936 года. К нему добавили старых оппозиционеров Пятакова и Сокольникова. Первый из них еще был членом, а второй кандидатом в члены ЦК, и оба занимали важные хозяйственные посты. для вящей убедительности примешали к делу Серебрякова и Радека, бывшего секретаря ЦК КП(б)У Дробниса, а также начали понемногу шерстить и советских “менеджеров” – начальника главка химической промышленности Ратайчака, директора горловского азотного завода Пушина, заместителей Кагановича по НКПС Лившица, Князева и Турока, а после взрыва на шахте в Кемерово арестовали и местных руководителей Норкина и Носкова. Не обошлось и без провокаторов – Шестона и Граше. Наконец, впервые появился в деле и масон (что ему тоже ставилось в вину) – Арнольд, обвинявшийся в покушении на Молотова в Кузбассе (разумеется, липовом).