Берия понял, что от него требуется, и сразу же развернул контрнаступление на русские кадры, начав с комсомольского вожака и члена Оргбюро ЦК А.В.Косарева, к которому Берия испытывал личную неприязнь. дело в том, что Косарев был женат на Марии Викторовне Нанейшвили, дочери Виктора Ивановича Нанейшвили, который в 1919 году руководил бакинским подпольем и хорошо знал, при каких обстоятельствах Берия осчастливил большевистскую партию своим появлением. Знал это, соответственно, и Косарев, который продемонстрировал свои знания не к месту, заявив в 1936 году в присутствии Багирова, что в Закавказье нет настоящего большевистского руководства (А.Головков. Не отрекаясь от себя. “Огонек”, 1988, №7). Разговор этот, разумеется, стал известен Берии. Против Косарева завязалась интрига, кульминацией которой стал пленум ЦК ВЛКСМ, постановивший 22 ноября 1938 года снять Косарева, Богачева и Пикину с постов секретарей ЦК ВЛКСМ. Через неделю Косарева и других опальных комсомольских вожаков арестовали. Нужно отдать им должное: не в пример старшим партийным товарищам, они, не зная ничего о судьбе друг друга, несмотря на все пытки, не дали никаких показаний ни на себя, ни на других, ни в чем не раскаялись и не признались. К сожалению, их героизм не был воспет А.Фадеевым. Пальцем в небо попал и Троцкий, который назвал Косарева “морально разложившимся субъектом, злоупотреблявшим в личных целях своим высоким положением”. Весь аппарат Косарева, по Троцкому, будто бы состоял из людей того же типа, из “золотой молодежи русского термидора” (Л.Троцкий. Сталин, т.II, с.215). Золотая молодежь так не ведет себя в критических ситуациях.
Косарева обвинили, в частности, в “сговоре с Ежовым” (Р.Конквест. Великий террор, с.615). Берия заменил Ежова на посту наркома внутренних дел 8 декабря 1938 года. Сталин на какое-то время оставил Ежова для потехи наркомом водного транспорта. В последний раз человек, имя которого два года устрашало всю страну, мелькнул на публике на торжественном заседании, посвященном годовщине смерти Ленина 22 января 1939 года. Арестовали Ежова 10 апреля 1939 года, а расстреляли, если верить документам, в Москве 4 февраля 1940 года (Г.Цитриняк. Расстрельное дело Ежова. “Литературная газета”, 1992, №7). А в списках руководителей НКВД вместо привычных еврейских замелькали фамилии с другим акцентом – Кобулов, Гоглидзе, Деканозов, Цанава, Гвишиани (некоторые грузины русифицировали свои фамилии, заменяя “-швили” на “-ов”).
Каковы же были итоги “великой чистки”? Мы сосредоточили основное внимание на борьбе в верхах, но ведь пострадали огромные массы людей. В своей книге суду истории” (с.460) Р.Медведев исходил из общего числа репрессированных порядка 4-5 миллионов, из которых расстреляно было около 500 тысяч. Потом Р.Медведев, очевидно, решил, что выходит маловато, и в ответе читателям “Аргументов и фактов” (1989, №5) увеличил первую цифру до 7 миллионов, а вторую до миллиона. Если цифры будут так расти и впредь, то лет через десять окажется, что Сталин истребил половину населения России, если не все население поголовно. Вот результат того, что некоторые авторы, как выражается Д.Волкогонов, вынуждены “Экстраполировать” и “прикидывать”. Сам Д.Волкогонов исходит из цифры 4,5-5,5 миллионов человек, отталкиваясь от официальных докладов МВД послевоенного периода, согласно которым в лагерях на 1 января 1948 года Содержалось 2.199.535 заключенных, а на 1 января 1949 года 2.550.275 заключенных, причем из них только 22,7% – за контрреволюционную деятельность (Триумф и трагедия, кн. 1, ч.2, с.239-240). д.Волкогонов “экстраполирует” эти данные на 1937-1938 годы и высказывает предположение, что вряд ли ЧИСЛО репрессированных могло быть тогда намного больше. Оно, как выясняется, было даже меньше. По данным на 1 марта 1940 года общий контингент заключенных составлял 1668200 человек, из них осужденных за контрреволюционную деятельность 28,7%. К 22 июня 1941 года это число увеличилось до 2,3 миллиона в результате принятия перед войной чрезвычайных законов. Это “астрономические цифры, но они, конечно, меньше, чем можно встретить в некоторых публикациях на эту тему”, как говорит кандидат исторических наук, полковник А.Емелин (ГУЛАГ в годы Великой Отечественной войны. “Военно-исторический журнал”, 1991, №1). Астрономическими эти цифры выглядят, если брать их абсолютно, но от населения нашей страны в целом это всего лишь 1 процент, а отнюдь не половина.