– Молодые люди, вам чего?
– Мы хотим увидеть пациента Эрнста Лебедева, он у вас недавно, – неуверенно произнесла Кристина и посмотрела на Виталика. Тот внимательно рассматривал стены холла.
– Подождите, пожалуйста, одну минутку, я должна посмотреть в журнале регистрации пациентов. Простите, ещё раз как его зовут? – спросила сестра и пошла на свой пост.
Кристина двинулась за ней и повторила имя и фамилию Эрнста. Сестра, заняв своё место за рабочим столом, принялась набирать клавишами компьютера данные пациента и вскоре на экране высветилось: «Лебедев, Эрнст, 1990 г. р. четвёртое отделение». Она подняла трубку телефона и позвонила на сестринский пост четвёртого отделения:
– К Лебедеву посетители! – и вновь положив её равнодушно, стала рассматривать Кристину, которая по-прежнему стояла у окошка дежурного поста.
– Вам необязательно стоять здесь! Вы можете пройти и сесть в холле на кресло! – прекратив рассматривать девушку произнесла медсестра, женщина средних лет умеренной упитанности.
Кристина отошла от окна дежурной и неуверенно села рядом с Виталиком, который уже занял места в углу холла.
Вскоре из больничного отделения вышел худой молодой человек в полосатой пижаме. Он остановился посреди холла и начал неуверенно озираться по сторонам, его взгляд был измученным и печальным. Наконец в углу он увидел лица из своей прошлой жизни – Кристину и Виталика, и пошатываясь направился к ним.
– Вот вы где! – слабо воскликнул он, приблизившись.
Кристина молчала – крик застыл в её горле.
– Эрнст, миленький! Что они сделали с тобой! – произнесла она и бросилась к нему на шею.
Прижавшись к его плечу, она дала волю эмоциям, переполнявшим её, слёзы хлынули из её глаз. Виталик всё это время пытался казаться равнодушным, хотя ему удавалось с трудом подавлять приступы своей ревности. От Эрнст пахло едким больничным запахом и Озеров брезгливо поморщил нос, но ненадолго – жалость и сострадание взяли верх в его душе, и он проникся дружескими чувствами к Эрнсту, ведь, в конце концов, по его милости он сидел здесь.
Дав выход своим эмоциям Кристина, Эрнст и Виталик уселись на кресла и начали рассматривать друг друга, словно встретились впервые в жизни. Интерес и удивление студентов не было случайным – Эрнст настолько изменился внешне за время своего заточения, что, наверное, и родная мать бы узнала его сейчас с большим трудом. Он похудел и осунулся. Пижама болталась на нём, как на скелете, на лице лежала печать страданий и боли, но от этого оно казалось ещё более одухотворённым.