— Всё в порядке, — произнесла я. — Иди. Прошу тебя. Напиши мне, если захочешь. Просто долгие прощания… я не могу… только не с тобой.
— Ладно, — ответил он просто.
Я наклонилась к нему и быстро поцеловала в щёку, после чего запрыгнула в машину и захлопнула дверь.
Неохотно подняв с земли сумку, Элек направился ко входу в здание аэропорта.
Увидев, как за ним закрылись автоматические двери, я уронила голову на руль; мои плечи тряслись, а столь тщательно скрываемые слёзы, наконец, свободно струились по щекам.
Я припарковалась на временной стоянке, так что в любой момент меня могли попросить отъехать. Но даже понимая это, я просто не могла сдвинуться с места.
И действительно, через несколько минут кто-то постучал в окно.
— Уже еду, еду, — не поднимая глаз, ответила я. Но как только начала заводить машину, стук повторился снова. Повернув голову вправо, я увидела Элека. Быстрыми движениями вытерев слёзы, я вышла из машины и подошла к нему.
— Ты что-то забыл?
Он кивнул и уронил сумку на землю.
Я испугалась, когда он неожиданно взял моё лицо в ладони и нежно коснулся моих губ поцелуем. Мне казалось, что я таю в его руках. Инстинктивно, я попыталась раздвинуть языком его губы, но он не позволил. И тяжело дыша, ещё крепче прижался к моим губам. Это был другой поцелуй: тот, который не ведёт к чему-то большему, холодный и болезненный — прощальный.
Я отпрянула назад.
— Убирайся. Ты пропустишь свой рейс.
Его руки по-прежнему касались моего лица.
— Я никогда не прощу себе того, что причинил тебе боль в первый раз, но видеть, как снова стал причиной твоих страданий… поверь мне, это последнее, что я хотел бы в своей жизни.
— Зачем ты вернулся?
— Я оглянулся и увидел, что ты плачешь. Нужно быть полным и абсолютно бездушным кретином, чтобы оставить тебя в таком состоянии.
— Ты вообще не должен был этого видеть. Нужно было просто идти дальше, потому что сейчас все еще хуже.
— Я не хотел, чтобы твои слезы стали моим последним воспоминанием.
— Если ты действительно её любишь, то не должен был целовать меня! — я не хотела, но всё же сорвалась на крик.
— Я люблю её, — он поднял глаза к небу, а затем перевёл полный боли взгляд на меня. — Хочешь знать правду? Я безумно люблю тебя тоже. Думаю, что даже не понимал насколько сильно, пока снова не увидел.
Он любит меня?
— Так ты любишь нас обеих? — я зло рассмеялась. — Это хреново, Элек.
— Ты постоянно твердила мне, что хочешь честности. Я лишь даю тебе то, о чём ты просила. Мне жаль, если правда выглядит так хреново.
— Как бы то ни было, у неё есть преимущество игры на домашнем поле. Очень скоро ты снова забудешь обо мне — это всё упростит.