Я вернулась к машине и открыла водительскую дверь.
— Грета… не уходи так.
— Это не я ухожу, Элек.
Сев в машин и включив зажигание, я уехала прочь.
В зеркало заднего вида я взглянула лишь раз и увидела, что Элек стоял на том же месте. Возможно, моя реакция показалась несправедливой, но если он хотел быть искренним в своих чувствах, я ответила ему той же монетой.
По дороге домой я думала, насколько жестокой порой бывает жизнь.
Когда кто-то уходит из твоей жизни, то не должен возвращаться, чтобы исчезнуть снова.
Уже подъехав к дому, на пассажирском сидении я заметила конверт. В нём лежала тысяча долларов, которые я дала Элеку наличными, а значит, прошлой ночью мы тратили его собственные деньги. Внутри была записка.
Я просто не хотел, чтобы ты спустила их на азартные игры. Никогда не смогу отплатить тебе за всё то, что ты сделала для меня, так что несправедливо было бы принять эти деньги.
* * *
Спустя два месяца после возвращения Элека в Калифорнию я наконец-то влилась в привычный ритм жизни Нью-Йорка.
Проведя со мной первый месяц после смерти Ренди, мама поняла, что не может быть счастлива, живя вдали от Бостона. И благодаря поддержке Грега и Клары, которые присматривали за ней, а также моим визитам домой каждые выходные, мама приспосабливалась к своей новой жизни. Насколько это было возможно.
Ни Элек, ни я не выходили на связь. Совсем. Учитывая то, как мы расстались, казалось немного обидным не получить от него даже сообщения. Но писать первой я не собиралась и догадывалась, что больше ничего о нём не услышу.
Однако мысли об этом парне по-прежнему терзали меня каждый день. Я задавалась вопросом, сделал ли он предложение Челси и думает ли обо мне. Гадала, что было бы, не сбеги я в свой номер в ту ночь в казино. И таким образом, несмотря на возвращение к привычной жизни, мыслями я всё время была где-то далеко.
Жизнь на Манхеттене шла своим чередом и была довольно предсказуема. Дни напролёт я проводила в офисе, возвращаясь домой около восьми вечера. И если не выбиралась с коллегами по работе пропустить по стаканчику, то проводила будние вечера за чтением, засыпая в обнимку со своим Киндл[12].
Каждую пятницу, мы с моей соседкой Салли ужинали в баре «У Чарли» на цокольном этаже моего дома. Большинство девушек в моём возрасте по пятницам проводили время со своими парнями или же в компании сверстниц. Я предпочитала общество семидесятилетнего трансвестита.
Салли был миниатюрным азиатом, который одевался как женщина, честно говоря, я действительно считала его женщиной, пока однажды леггинсы из спандекса не показали некое непропорционально большое доказательство его принадлежности к мужскому полу. Иногда я думала о Салли, как о нём, в другое время как о ней. Но по-сути это не имело никакого значения, потому что к тому времени, как «