Удивился Иван. Покачал головой.
— А как приговоренный к смерти танцевать не захочет?
— Еще чего! — Чучмек засмеялся. — Не захочет он! А, видишь, мужики позади него стоят — иглы горячие в руках держат? Не было у нас еще такого, чтобы приговоренный — и танцевать не захотел.
Пожал плечами Иван.
— Чудно мне все это, — говорит чучмеку.
— Тебе чудно, — тот ему отвечает, — потому как не чучмек ты. А мне, вот ничего не чудно тут. Я еще так тебе скажу, детинушка. Иноземцы нами триста лет без малого володели. И триста лет без малого мы им верно прислуживали. А как дали они нам волю, так мы и поняли сразу, что чучмек — это звучит гордо. Возненавидели мы поработителей наших и обратились на них смело и прогнали их мужественно — тогда, когда сами они от нас уходили. Но это, детинушка, еще все не так просто было, — вздохнул чучмек. — Поработители-то — они люди подлые. Есть-то они нам не оставили. И увидали тогда мы, что работать у нас некому. Триста лет поработители наши на нас работали, кормили нас и поили, а мы только песни наши чучмекские пели, да танцы разучивали. Так вот и настали у нас времена трудные, голодные. В первый год воли нашей мы собак съели и котов. На второй год всю траву поели и листья пообъедали с деревьев. А на третий год уже — землю есть начали. Ну, да это оно — ничего. — Махнул рукою чучмек весело. — Земли у нас много. И нам хватит до смерти, и детям нашим, еще и внукам останется.
Кивнул Иван.
— Хорошо это все, да мне идти надобно. Недосуг тут стоять.
— Да ты не спеши, — чучмек его за рукав держит. — Ты думал — чего это тут так много чучмеков собралось? Когда злодея-то этого заколят, начнется тогда самое вкусное: мы его есть будем.
Покачал головою Иван.
— Нет, однако, пойду я.
Вдруг слышит — крики. Чучмеки бегут.
— Поработителя поймали! — Кричат на бегу. — Прятался в подворотне! Думал, не увидят!
Махнул рукою Иван, пошел себе дальше. Оставил он за спиной город и попал в лес. Долго ль он шел, недолго ль, а вышел Иван на поляну. Глядит он — доска на земле лежит, от столба отвалилась, видать. "Страна несчастливов" на доске написано. А в кустах, чуть поодаль, стражник валяется, пьяный мертвецки.
Идет Иван, видит — город. И снова кругом грязь, снова наплевано. Люди по улицам пьяные ходят, оборванные, грязные все. Видит Иван — мужики какие-то сидят у дороги, на небо смотрят. Иван к ним подходит.
— Чего высматриваете? — У них спрашивает.
— Конца мира, — отвечают ему, — дожидаемся. Проходил тут один мужичок в том году, так сказывал он — вот-вот.
Удивился Иван.
— А как не дождетесь?