– Надеюсь, ярл Рандвер подает в своем зале хороший мед, – сказал Убба.
– Нам потребуется выпить что-то крепкое, чтобы отпраздновать благополучное прибытие в Скуденесхавн, если, конечно, мы не утонем, – сказал Агнар Охотник – ведь он оказался одним из тех, кому предстояло сидеть на веслах «Морского ежа», едва ли способного даже после ремонта выдержать шторм в открытом море.
– Верь мне, Агнар, – сказал Карстен Рикр, который стоял у руля карви и поглаживал ширстрек, словно бедро любимой женщины, – она счастлива, что на ее борту вновь находятся люди…
– Да, как твоя женщина, оставшаяся в Люсефьорде! – сказал Убба, и Карстен сделал грубый жест в ответ.
– Даже сейчас она вспоминает прежние времена, – продолжал Карстен, чтобы не позволить Уббе испортить момент, – и благодарна нам за то, что мы дали ей еще один шанс. Она нас не подведет.
– Пусть только попробует! – прогрохотал Улаф, взяв в руки протянутое Свейном весло.
Наконец на борт поднялся Сигурд, который попрощался с Солмундом, стоявшим на корме «Морской свиньи».
– Мой вирд не позволит утонуть кораблю, на котором я плыву, дядя, – сказал он.
Так и случилось. Ведь они жаждали крови.
И боги смотрели на них.
Когда стоявший у руля Карстен объявил, что северная оконечность Кармёя осталась за левым бортом «Морского ежа», Сигурд почувствовал облегчение, охватившее сидевших на скамьях людей. Грести пришлось долго, и сейчас поясница и мышцы живота горели от боли. Даже с полной командой гребцов в двадцать четыре человека им пришлось бы немало потрудиться. А у них на веслах сидело всего двенадцать и еще один вычерпывал воду – остальные пятеро управляли «Морской свиньей», – так что путешествие получилось медленным, мучительным и безрассудно опасным.
Они вывели старый, на скорую руку отремонтированный корабль в открытое море. Вода почти сразу стала просачиваться сквозь щели в корпусе и плескалась на дне, и им приходилось по очереди, согнув спину, вычерпывать ее обратно в море. Но Карстен доказал, что знает свое дело; он умудрялся держаться недалеко от берега, где волнение было не таким сильным, уверенно избегал скал и прекрасно использовал попутные течения, что облегчало работу гребцов.
Повернувшись спиной к Дороге китов и не обращая внимания на рифы, скрытые приливом, которые легко могли разрезать карви на части, и они вывалились бы в соленую воду, как кишки после тяжелой раны в живот, Сигурд, словно коршун, наблюдал за работой рулевого. И был приятно удивлен, потому что Карстен неизменно сохранял спокойствие и не терял веру в себя и «Морского ежа». Он стоял на высокой корме, у руля, и походил на ярла, гордо восседающего в своем медовом зале, – в чем не было ничего удивительного, если учесть странные капризы его вирда.