Вскоре Улаф выставил руку назад, зашипел и присел, остальные пригнулись и опустились на четвереньки. Впереди за скоплением камней Сигурд увидел сияние костра. К ним долетел голос мужчины и смех, холодный, словно камень, лежащий в заливе. Сигурд облизнул сухие губы и прикоснулся к амулету Одина, висевшему на шее. У него появилось ощущение, будто внутри его мечутся испуганные мотыльки, когда Улаф знаком показал Гендилу, чтобы тот снял пояс с мечом и прошел вперед, посмотреть, что там происходит. Кольчуга Улафа цеплялась бы за камни и звенела, в то время как Гендил, одетый в кожу и шерсть, мог передвигаться тихо, как лиса, подбирающаяся к курятнику.
Но Сигурд все равно затаил дыхание, когда Гендил, оставив копье, пробрался мимо него и пополз на животе вверх по склону, пока его затылок не начал вырисовываться на фоне серого пейзажа и более темного ночного неба. Они услышали еще один голос; ветерок унес слова, но он прозвучал невероятно громко, и Сигурд не мог понять, как так получилось, что они не слышали их раньше и чудом не налетели на лагерь и костер.
Прошло совсем мало времени, ровно столько, сколько требуется, чтобы заточить нож, когда Гендил вернулся и выставил перед собой ладонь, белую в ночном мраке. Сигурд и Улаф кивнули. Пять человек, вне всякого сомнения, вооруженных до зубов, – это не шутка. Но, судя по тому, как заплетались их языки, стражи, похоже, решили с удовольствием провести время на голой скале, пока их товарищи кувыркались в соломе с женщинами или спали, хорошенько набравшись в медовом зале своего лорда.
Свейн положил сосновое бревно на землю и вытащил из ножен огромный скрамасакс. Гендил передал Сигурду копье и достал меч, Улаф сжал в одной руке меч, в другой – топорик. Никто не произнес ни слова, но все знали, что должны действовать очень быстро – нанести удар одновременно, точно набегающая волна, и убить стражников прежде, чем кто-то из них сумеет сбежать или подать сигнал на другой берег.
«Они нас не ждут», – говорил себе Сигурд, чувствуя, как бушует в венах кровь и дрожат руки. В мышцах бедер возникло странное ощущение, но он не стал с ним сражаться, а позволил ему наполнить все тело, кости и плоть, согревая изнутри, точно приправленный специями мед.
Улаф жестом показал Свейну, чтобы тот обошел холм, который находился слева от них, и Сигурд улыбнулся хитроумной уловке – лодка людей конунга наверняка стоит у кромки воды, и именно туда они побегут.
Свейн двинулся вперед, и целых двадцать ударов сердца Сигурд и его товарищи смотрели ему вслед. Затем поднялся Улаф, за ним Сигурд и Гендил, и они вместе побежали вверх по холму, безмолвные, точно покойники, а когда оказались на другой стороне, Улаф метнул свой топор, и тот вонзился в грудь одного из стражей еще прежде, чем тот понял, что происходит. Другой потянулся за мечом, но не успел его достать, потому что копье Сигурда поразило его в грудь, и он рухнул на колени, вцепившись обеими руками в древко. Третий воин поднял копье и с воинственным криком направил его на Улафа, который быстро повернулся, с огромной силой отрубил древко, снова поднял меч, отхватил им левую руку врага и рассек его лицо пополам – тот даже не успел закричать.