Хаген и Фолькер спустились по лестнице вниз, к выходу во двор, чтобы осмотреть, не готовят ли гунны новый отряд.
– Не стоит нам долго рассиживаться! – вскричал в это время в зале молодой Гизельхер. – Надо выбросить трупы врагов вниз, они помешают нам драться, когда гунны полезут вновь.
Эти слова услышал и Хаген.
– Речь настоящего воина! – похвалил он. – Горжусь, что служу у такого короля, он рубился сегодня как настоящий герой!
К Этцелю в дальнем конце двора стекались дружины.
– Эй, вояки! – крикнул им насмешливо Хаген. – Взгляните на наших королей, как они бьются! Только тот народ и отважен, кого на бой ведут сами короли. Почему это ваш прячется за спину жены?
Не выдержал тех позорящих слов Этцель и потребовал принести себе доспехи.
Кримхильда и свита с трудом удержали его: все понимали, старому воину с Хагеном не совладать. А погибнет король, что будет с гуннской державой?
Кримхильда приказала наполнить щиты драгоценностями из казны.
– Герои! – воззвала она к воинам. – Тот, кто доставит живого Хагена или принесет его голову, получит все это.
Немало смельчаков из гуннов, датчан, баварцев шли на приступ волна за волной, но лишь некоторые возвращались назад невредимыми.
Страшная рубка продолжалась до сумерек.
В сумерках братья Кримхильды спустились во двор и, встав у дверей, стали звать Этцеля на переговоры.
Кримхильда не отпустила его одного – окруженные многочисленной ратью, подошли они к собственному дворцу.
– Зачем зовете? – спросил Этцель. – Или надеетесь, что я соглашусь на мир? Так знайте, этого не будет. Слишком много вдов стало из-за вас в моей стране.
– Разве мы первые начали бой? – проговорил Гунтер. – Вспомни, кто истребил наших слуг? А ведь мы доверились тебе как родному.
– Да разве не с добрыми чувствами ехали мы к вам на пир? – спросил Гизельхер. – За что же вы напали на нас?
Тут не выдержали гунны, окружавшие короля с королевой.
– От ваших добрых чувств стон стоит по всему городу! – закричали они. – Смерть нибелунгам!
– Зря вы злобствуете, – снова заговорил Гунтер. – Куда разумнее закончить дело миром. И у вас и у нас потери немалые, к чему их еще увеличивать?
– Да разве сравнимы ваши потери с моим горем! – вскричал Этцель в отчаянии. – Вы убили моего сына, истребили мою родню, а теперь хотите уйти живыми?
И снова гунны, заполнившие двор, воскликнули:
– Смерть нибелунгам!
– Тогда мы просим вас об одном, – сказал Гернот. – Вы сами видите, сколь многочисленна ваша рать и как мало нас осталось, выпустите нас во двор, чтоб ускорить нашу кончину. Мы смертельно устали от жестокого боя – к чему растягивать наши страдания?