– С непривычки вам может почудиться, что вы в оранжерее Ботанического сада, но это скоро пройдет! – мелодичным голосом произнесла Горская. – Прошу вас, Ольга Николаевна, не смущайтесь!
И она дружески чуть приобняла не на шутку оробевшую барышню. У Оли чуть не отказали ноги. Сама богиня говорила с ней! Тамара Георгиевна подвела гостью к креслу и усадила. И тут Оля обнаружила, что в комнате присутствует девушка, вернее, еще девочка-подросток. Видимо, это и есть Вера, старшая дочь хозяев. Их познакомили. Вера с любопытством воззрилась на новую знакомую, словно ища в ней некий изъян. Оля незаметно вздохнула, вероятно, мать накануне ставила ее в пример.
Николай Алексеевич первым делом поинтересовался здоровьем хозяйки и домочадцев, после чего они тотчас же стали обсуждать эту вечно интересную тему.
– Ольга Николаевна, вы, вероятно, тоже являетесь почитательницей папы и мамы? – Вера сверлила гостью взором.
– А разве в вашем доме бывают люди, которые думают иначе? – мягко улыбнулась Оля, чувствуя в девочке внутреннюю враждебность. – Я зачитываюсь книгами вашего отца и пересмотрела все спектакли и фильмы с вашей маменькой, и не один раз!
Девочка удовлетворенно кивнула.
– А кого вы обожаете больше, писателя Извекова или актрису Горскую,? – помолчав, спросила она с лукавством.
Оля легко рассмеялась.
– Это разные искусства. Каждый хорош в своем амплуа!
– Вера! Ну как тебе не совестно приставать к госпоже Мироновой с такими нелепыми вопросами! Быть может, она не любит кино или такого рода чтения! – Горская вмешалась в диалог девушек. – Вы простите ее, она еще совсем юна и искренне убеждена, что все вокруг должны принадлежать к нашим обожателям.
Увы, Вера, жизнь в искусстве полна не только роз, шипов еще больше! – наставительно произнесла мать, обращаясь к девочке.
– Однако же роз явно больше!; – Миронов улыбнулся, прикоснулся к одному цветку. – А дочь моя и впрямь без ума и от вашей игры, и от книг вашего супруга.
– Кто тут без ума от моей скромной писанины? – раздался громкий голос за дверью, и на пороге появился Извеков собственной персоной.
Оля завороженно смотрела, как он раскланялся с отцом, а затем двинулся в ее направлении.
– Так-так! Вот, значит, какая чудная дочь у нашего ангела-хранителя. Да она сама подобна нежному ангелу! – И Вениамин Александрович слегка прикоснулся губами к Олиной ручке.
Ее хотелось закричать и убежать, такое волнение объяло всю девичью натуру. Она в смущении отвела взгляд и увидела глаза Веры. В них стояла ревность. Миронова знала от отца, что девочки, случается, испытывают очень сильные собственнические чувства к родителю противоположного пола, ревнуя их порой даже к матери. И как было не любить такого мужчину! Перед Олей стоял знакомый образ, оживший портрет из книг, сама романтическая мечта, сама изысканность и загадочность. Девушка почувствовала, как непреодолимые волны магического влияния Извекова захлестнули ее до краев. Лицо Тамары Георгиевны чуть тронула саркастическая усмешка. Завязалась беседа. Оля поначалу отмалчивалась, потом, подбадриваемая любезной хозяйкой, осмелела и развеселилась. А веселиться было чему. Хозяин дома оказался непревзойденным рассказчиком и шутником. Оля слушала его как завороженная.