— Жалко мне его, такой мальчик хороший и такой одинокий.
* * *
Федор поначалу избегал наших посиделок, да и когда начал к ним присоединяться, уже не оставался на ночь. Но даже при таком раскладе в моем пустынном доме стало людно и уютно. Прислуга, поначалу настороженно, хоть и покорно принявшая незнакомок, расслабилась. Причем расслабилась настолько, что вскоре мне пришлось иметь беседу с Мефодием.
— Здравствуй, дорогой! — я принимала его при полном параде в кабинете.
С тех пор, как бдение возле двери они с Демьяном поделили пополам, работа его не очень напрягала.
— Здравствуйте, Ваше Сиятельство.
— Хочу поинтересоваться твоими планами на будущее, любезный.
Глаза у любезного расширились.
— Нешто выгоните?
— Хотелось бы обойтись. У Евдокии живот скоро в дверь проходить перестанет. Думаешь что? — я строго сдвинула брови. Надо же хоть изредка вспоминать о том, кто в доме строгая хозяйка, несущая погибель?
Горбун покраснел.
— Да как-то ей совестно…
— А тебе не совестно? Жениться сначала, а потом уже остальное — вообще не получается?
Не мне бы разбрасываться камнями в хрустальном доме, но…
— Да я с самого начала готов. И девчонку ее люблю как свою.
Марфушу он носил в клюве, это верно. Даже на Лазорке иногда катал по двору, намотав на седло кокон из одеялец.
— Сегодня к отцу Никифору сходи договорись, денег дам. А пока позови нашу красавицу.
Евдокия зашла с пунцовыми щеками. Если бы не фасон платья, то черта с два бы я догадалась о беременности, но помимо обрисовывавшегося на вторую беременность животика, она начала чудить с солью в еде. И то, что поначалу можно списать на разовую ошибку, потом на совпадение, вызвало подозрения в саботаже моего образа жизни. Хотя прислуга здесь четко видит границы между дозволенным и нет, все возможно. А мой резкий переход от полумонашества к плохо закамуфлированному блуду не мог пройти незамеченным. Как начать разговор, я все еще не придумала, но раз возвращаясь с утренней прогулки на Лазорке застала ее судорожно обнимающей косяк с восхитительной зеленью в лице. Волшебно!
— Доброго дня, милая моя. — все же беременных обижать не стоит, мыши в доме заведутся.
— Спасибо на добром слове, Ваше Сиятельство!
— Как на этот раз будем поступать? — я красноречиво опустила взгляд на уже расставленное в талии платье.
— Только его не выгоняйте. — бросилась мне в ноги и тем смазала монолог строгой хозяйки.
Я гладила ее по голове и утешала.
— Мефодий хороший человек, Марфушу принял как свою, и другого ребенка тоже будет любить. Тебя не обижает. Не обижает же? — повернула ее лицо за подбородок к себе.