Не прикасайся к груди моей, она ранена,
ай балам, ай гюлюм.
Скажи, где место мое,
ай балам, ай гюлюм".
Они пели хорошо, но слова песни и все поведение мутрибов напомнили мне другую картину - дом Абдулла-хана и переодетых в мужское платье молодых женщин.
Когда мутрибы кончили петь Саллах-Сулейман достал из кармана полную горсть кранов и, высыпав их в бубен, сказал:
- Это вам за здоровье дорогого гостя!
Подали чай, но пили его только я, Фарханг-заде и одна из женщин; остальные курили опиум и пили водку.
Каждый из мужчин подымал рюмку и передавал рядом сидящей женщине, а та, не открывая руки, брала рюмку и пила под покрывалом, после чего щелкала жареные тыквенные семечки.
Женщины, курившие опиум, держали трубку, а любовники подавали им огня с жаровни.
Оружие муджахидов было снято и сложено в свободном углу комнаты.
Когда чаепитие кончилось, в комнату вошли четыре женщины в золотых и серебряных украшениях с бриллиантами.
Это были певица и музыкантши из Тегерана. Они не знали по-азербайджански, только певица кое-как, коверкая слова, по-азербайджански объяснялась гостям в любви. Это была рябая, но красивая женщина с прекрасным голосом. Пела она на слова Хафиза, Баба-Фагани и Туей* и, видимо, была грамотна.
______________ * Хафиз, Баба-Фагани, Туей - знаменитые иранские поэты.
Послушав пение, гости снова начали пить. Они старались соблюдать приличие, но хмель делал свое дело.
Молодой муджахид по имени Мамед-ага сидел между двумя закутанными в чадру женщинами. Он был сильно пьян, болтал много лишнего и вел себя беспокойно. Вдруг он протянул руку и сорвал с одной из женщин покрывало.
Из-под покрывала выглянуло белое лицо тавризянки, похожее на залитое лучами заходящего солнца белое облако.
Женщина была пьяна и, нисколько не смущаясь, смеялась.
Взглянув на лицо женщины, Мамед-ага выхватил кинжал.
- Ах, ты... твою!.. Тути! Это ты?
Он замахнулся кинжалом, но не успел опустить его, Саллах-Сулейман, ловко выхватил у него кинжал и стал избивать его.
Выяснилось, что жена Мамед-ага Тути пришла развлекаться с Саллах-Сулейманом, а Мамед-ага ничего не подозревая, привел с собой другую женщину.
Некоторые муджахиды, вскочив с мест, поспешили на помощь Мамед-аге, и началась общая свалка.
Я встал, чтобы вмешаться в дело и прекратить драку, но, увидя, как Саллах-Сулейман бросился к тому углу, где было сложено оружие, я одним ударом распахнул окно и, встав перед ним с гранатами в руках, крикнул:
- Руки вверх! Не то взорву весь дом.
Все замерли на местах.
- Вы сами можете защитить себя, не так ли? - пробормотал Саллах-Сулейман, повторяя слова, сказанные мною у ворот.