Утром мама в спешке собирала вещи. Влад ходил мрачный, недовольный. Тая сидела на стуле, болтая ногами, пила чай.
– А когда папа придет? – она, как я заметила, больше любила отца.
– Скоро, Таисия, скоро, – Влад вышел на улицу.
Мама выбежала за ним. Я последовала за мамой, на улице было невероятно красиво. Голубое прозрачное небо, снег, солнце, падающее на него жирным светом, отчего ярким блеском слепило глаза. Влад направился к дому Ольги и Олега, он был через дорогу.
Ольга сидела на крыльце с топором в руках. Хлопковый халат в крови, волосы скрывали лицо, она будто спала. Влад помедлил. Обошел Ольгу и зашел в дом.
Мама замерла у калитки, а я маячила за ее спиной.
– Мама, что с тетей Олей?
– Не знаю, – шепотом ответила мама.
Влад выскочил из соседского дома.
Он схватил нас за локти и потащил прочь.
– Она его зарубила, – только и сказал он и схватился за голову.
– Топором? – мама в ужасе уставилась на Влада.
– Уезжай. Нечего ребенку все это видеть. Надо милицию вызвать.
Мы ехали в электричке. Молчали. На прощание Тая мне улыбнулась. Я думала о том, что же с ней будет. Она пила чай и еще не знала, что ее мама убила ее отца.
– Рой мух, – вслух сказала я.
– Что? – мама удивилась.
– Тетя Оля – это рой мух. Все вазы, банки, а она – рой навозных мух.
Мама покачала головой, осуждая мои глупые мысли.
Когда мне исполнилось двенадцать лет, у меня появился друг. К нам в класс пришел новенький. Мальчика звали Львом, но все называли его Левкой. Левку посадили за мою парту. Он оказался нашим соседом, жил этажом ниже. После школы мы вместе пошли домой, вошли в наш лифт и застряли.
– Это надолго, – хмуро сказал Левка после разговора с диспетчером.
– Почему?
– Я часто в лифтах застреваю, минимум пять раз в месяц, и всегда рабочие приезжают только часа через два.
Левка достал из портфеля альбом и карандаш. Присел на корточки, разложил альбом на коленях и стал рисовать. Я присела рядом с ним. Левка рисовал огромное чудовище с выпученными глазами и клыками, из его пасти лилась то ли слизь, то ли кровь, а в лапах оно сжимало тонкую фигурку девушки.
– Ого! Ты здорово рисуешь! – я с восхищением смотрела на мальчика. Левка только кивнул, продолжая заштриховывать зверя. – А я людей представляю посудой.
– Как это?
– Ну вот, например, наша соседка Валя, от нее всегда пахнет кислой капустой, но вообще она хорошая женщина, мне она видится пузатой белой кастрюлей, в них обычно варят борщ. А училка по русскому – тонкая вытянутая ваза из розового стекла.
Левка посмотрел на меня с удивлением. Протянул руку.
– Будем дружить, – сказал он с неким уважением.