– Ты тайный киллер, что ли? – спросил, развлекаясь, Гасан. – Наши лучшие люди, бесстрашные воины Аллаха, никак подобраться к Бездорогину не могут, а ты, мешок штатский, хвастливый, собираешься в одиночку президента прихлопнуть?
– Это он со страху, – прокомментировал Абдурахман, наконец перестав цитировать из «Гамлета» после ядовитого Генкиного реприманда.
– Какого президента?! – вскипел негодованием Хоттаб. – Ты что, русская свинья, за дураков нас держишь? Да ты и ночную сторожиху не способен вырубить, Шурик комедийный!
– Тогда отпустите меня!
- Уйдёшь, когда прикажем! – быстро сказал Гасан. – Если план не фантастический, можно послушать, прежде чем Хоттаб повяжет тебе «колумбийский галстук».
– Его вроде бы в «чеченский» переименовали, – сказал Геныч.
– Плохо о нас думаешь, – с угрозой в голосе произнёс «принц датский» чеченского розлива.
– Дайте мне его минут на пять, – попросил сделавший зверское лицо Хоттаб, – и он перестанет думать и соображать!
– Хотите, чтобы я убрал президента, перестаньте угрожать и ёрничать, – проявил твердость Геныч. – План я разработал давно, даже повесть хотел написать о том, как сравнительно легко можно ликвидировать человека № 1. Но долго не решался замахнуться на такое, пусть и на бумаге.
– Пересрал, – тихонько вставил Гасан.
– Ну да, пересрал.
– Хватит беллетристики, – сказал по-актёрски начитанный Абдурахман.
– Чем конкретно думаешь ты поразить президента? – спросил Гасан. – Пулей? Стрелой? Кирпичом?
– Пуля – дура, штык – молодец, – заулыбался обладатель смешного акцента Хоттаб. – А мой ножичек подлиннее штыка будет.
– Ни первым, ни вторым, ни третьим, ни тем более четвёртым, – досадливо поморщился Геныч. – Не будет ни шума, ни пыли, ни крови.
«Старик Хоттабыч» – сразу все его сто процентов – засмеялся.
– Ай да трусливый русский затейник! – сказал, просмеявшись, Гасан. – Выкладывай в подробностях.
И Геныч выложил в подробностях – в мельчайших. Отморозки только головами покачивали, языками цокали да в потылицах почёсывали. «Старик Хоттабыч» был приятно удивлён и даже немного шокирован – о Волька ибн Алёша!
– М-да-а, – протянул Гасан по завершении изложения Генкиного «синопсиса». – Не знаю, что и думать. Сомнений, как вы, русские, говорите, вагон и маленькая тележка. Это всего лишь абстрактная схема, без привязки к конкретному времени и месту. А мы хотели бы знать, когда и где это можно осуществить.
Для Геныча ответить на эти фундаментальные (что? где? когда?) вопросы не представляло труда – бери да читай готовые ответы в собственном романе.
– Двадцать