– Хм, верно, – признался старый охотник. – Но что ж с ней делать-то?
– Здесь оставить, – вдруг предложил парень. – Кольца какие на ней есть, талисманы – снять. А саму оставить.
– Ты что, паря, ополоумел?! Мы на упырей охотники, не мародёры!
– Так, учитель, мы ж такое видели… если маги с упырями якшаются, это ж значит… – захлёбываясь, зачастил юноша. – Нам вдвоём с этим не справиться. И всем охотникам, даже коль вместе соберутся, не совладать. Чародей нужен, кто пути их, магов, ведает, кто одно с другим свести сумеет, подсказать… А ему наверняка все блескучки с девки этой понадобятся, они ж украшения просто так не носят – я вот про это колечко отсюда сказать могу, что не простое оно…
– Н-ну, в-верно, – нехотя кивнул мастер. – Про мага я уже и сам думаю. А оставить её… может, и прав ты. Но сперва попробуем по-хорошему. Всё-таки раненую бросить, одну, в неведомости…
– Мастер, она, как в себя придёт, нас точно извести попытается.
– Наверняка попытается. Но есть у меня, парень, одна задумка. Попробуем – а коль не выгорит, тогда, прав ты, оставим здесь магичку.
* * *
В обратный путь двинулись, уже когда рассвело. Волшебница пришла в себя, застонала, запросила воды. Мастер молча отодвинул ученика, едва державшегося к тому времени на ногах, приложил к сухим губам флягу. Щека его обратилась в сгусток запёкшейся крови, но своё дело эликсиры сделали, заживление шло быстро.
– Не, шевелиться ты не будешь, милая, – выдохнул мастер прямо в расширившиеся глаза чародейки – она казалась совсем молодой девушкой, лет восемнадцати, не больше. – Лежать будешь тихо. Руки я тебе спеленал, уж не обессудь. Не хочу, чтобы ты тут молниями в нас кидаться стала. Вот, кинжальчик видишь? Да-да, у горлышка твоего белого держу. А устану – вот он держать будет. Не накроешь ты нас двоих одним заклятьем, не убьёшь одномоментно. А кинжальчик-то – эвон, смазываю я его добрым зельицем таким, понюхай, должна бы узнать…
Судя по задрожавшим губам, девушка зелье и впрямь знала.
– Умрёшь от царапинки малейшей, – ласково сказал мастер. – Уж на это меня, милая, хватит, даже если испепелить сумеешь. А пока суть да дело, ошейничек тебе сладим, с иголочкой. Иголочка на пружинке, пружинка проволочкой заперта, да вот беда, кислота ту проволочку разъедает. И коль не буду я ту проволочку в целости держать, щёлочь куда надо добавляя – знаешь ведь, милая, что такое щёлочь, верно? – то несдобровать тебе, красавица, несмотря на всё твоё чародейство. Ошейничек-то на замке, а ключик-то спрятан. Сорвать попытаешься, разрезать или сжечь – иль себя поранишь-убьёшь, иль пружинка сорвётся. А от этого яда тебя никакая алхимия не спасёт, вишь какая история.