Если же какое-либо скандальное дело вдруг получало огласку, то виновного для вида слегка наказывали и переводили в другое место… с повышением. Так «краевой суд в июле 1933 г. постановил привлечь зарвавшегося алтайского чекиста к уголовной ответственности. Но пять дней спустя за нарушения законности ему вынесли от полпредства административное взыскание… и Предвечный спокойно продолжил службу, постепенно продвигаясь наверх. Краевой суд, таким образом, остался при своем мнении, которое никого не интересовало».
Таким образом, разговор про «чистые руки» славных чекистов можно на этом завершить. Перейдем к «горячему сердцу». Как у них обстояло с моралью? Можно сразу сказать, что нет такой христианской заповеди, которую бы они не нарушили. Прежде всего следует напомнить о системе доносительства (лжесвидетельства). Чекисты не только «стучали» друг на друга, но и всю страну стремились покрыть сетью сексотов-осведомителей. От последних требовалась не столько правдивая информация, сколько новые разоблачения «врагов народа». За нерасторопность сексоты могли поплатиться. Например, осведомителя Г.П. Гиргенсона внедрили в Госбанк, чтобы он раскрыл существующую там контрреволюционную организацию. «Однако несмотря на приложенные старания, Гиргенсон не обнаружил в банке контрреволюционной организации. Он доносил об отдельных ненормальных явлениях в работе банка, но органы НКВД не верили его сообщениям, что контрреволюционной организации в банке нет». За это он был арестован и «от военного трибунала СибВО получил «вышку», замененную 15 годами заключения».
Пьянство среди чекистов также не было исключительным явлением, а носило повальный характер. Причем не только в качестве средства для снятия стресса от «тяжелой работы», а как повседневный ритуал. Распитие спиртных напитков продолжалось на рабочем месте, допросы тоже велись в пьяном виде, а протоколы сочинялись в пьяном угаре. В ряде психбольниц имелись специальные отделения для контингента «борцов со шпионами и террористами», поступающих с профессиональным заболеванием — белой горячкой.
Сексуальная распущенность сталинских опричников не терпела никаких ограничений и была отнюдь не порицаемым, а, наоборот, приветствуемым явлением, средством продемонстрировать свою «богатырскую мощь». Обычной практикой стало изнасилование задержанных и подследственных. Подчиненные секретарши и машинистки пополняли гарем своих начальников. Коллеги не брезговали сексуальными связями с женами своих сослуживцев. Постоянно образовывались и добровольно-принудительные связи на стороне. Здесь также иногда присутствовали чекистский размах и организованность. В некоторых регионах существовали полулегальные «райблядкомы» и «общества любителей проституции».