Роберт Эйхе добился того, чтобы Политбюро ЦК ВКП(б) 15 июля 1933 г. разрешило тройке полпредства ОГПУ применять высшую меру к «бандитствующим элементам, терроризирующим местное население и уже осевших трудпоселенцев». С мая по октябрь 1933 г. к суду по Александро-Ваховской комендатуре было привлечено 84 чел. из состава как заключённых, так и комендантской обслуги, из которых к расстрелу приговорили 34, в том числе 11 — за людоедство, 23 — за мародёрство и избиения.
Помощник начальника Сиблага Иван Долгих, оправдываясь, объяснял краевой контрольной комиссии, разбиравшей причины назинской трагедии: «Мы не располагаем необходимыми кадрами ни в какой мере. […] Из последней партии присланных на работу в комендатуры партийцев — один застрелился, много пошло под суд, много спилось…» Глава контрольной комиссии М. И. Ковалёв спросил у райуполномоченного ОГПУ по Александровскому району М. П. Семернева: «А не было разговоров, что с этими людьми нянчиться не следует, что их прислали туда умирать?» Тот уклончиво ответил: «Проскальзывали такие случаи со стороны медицинского персонала, который иногда рассуждал, что в силу сложившейся обстановки люди должны тут умирать».
Ситуацию с укрывательством назинской драмы изменило письмо принципиального инструктора Нарымского окружкома партии В. А. Величко в крайком и ЦК ВКП (б). Он тщательно изучил трагедию спецпереселенцев и верно изложил её причины. Но краевые власти, вынужденные проверить информацию Величко и признать её правильность, сделали всё для того, чтобы ограничить дело о массовой гибели на «острове смерти» наказанием некоторых чекистов среднего уровня и комендантов, непосредственно занимавшихся расселением[80].
В Москве же совершенно не заинтересовались описанием назинских кошмаров. Лишь почти полгода спустя Политбюро ЦК рассмотрело письмо Величко и фактически ограничилось принятием к сведению информации Запсибкрайкома о наказаниях виновников. Они были самыми умеренными: получивший строгое партвзыскание начальник Сиблага А. А. Горшков потерял должность, привлечённые к уголовной ответственности его подчинённые М. П. Семернев и М. З. Белокобыльский недолгое время спустя вернулись на службу в ОГПУ…
Всего за 1933 г. в край в рамках кампании по «очистке» было завезено 132 тыс. человек, из которых 15,5 тыс. смогли бежать. Число погибших неизвестно. По стране же в тот год цифры убыли спецпереселенцев были следующими: 216 тыс. бежавших и 152 тыс. умерших[81].
Замначальника Сиблага И. И. Долгих не зря подчёркивал проблему нехватки подготовленных кадров. На службу в карательно-исправительную систему в изобилии попадали всяческие подонки, не нашедшие себе места в жизни. Но и мобилизованные в ОГПУ бывшие военнослужащие либо партийно-советские работники стремительно проникались чувством безнаказанности и абсолютной власти над «врагами народа».