Наконец коридор закончился, оба выпрямились. Чудесное место… Наполеона охватило благоговение. В свете мерцающих масляных ламп он осмотрел потолок. Метров десять, не меньше. Дальше шел подъем в глубь гранитной кладки. С обеих сторон, точно консольные балки, постепенно сходясь в узкий свод, выпирали сложенные одна на другую каменные глыбы.
— Великолепно, — прошептал он.
— Мы назвали это место Большой галереей.
— Подходящее название.
Вдоль стен галереи тянулись гладкие пандусы. Между пандусами пролегал коридор шириной в метр. Ступеней не было, только ровный крутой подъем.
— Он наверху?
— Да, генерал. Прибыл час назад. Я провел его в Камеру царя.
Наполеон придерживал сумку рукой.
— Подожди внизу. Снаружи.
Монье собрался уйти, но в последний миг обернулся:
— Вы уверены, что хотите пойти один?
Наполеон неподвижно смотрел в глубь Большой галереи, вспоминая бесчисленные египетские россказни. Якобы в древности по загадочным переходам пирамиды пробирались члены тайных сообществ: входили люди, а выходили боги, обретая в «лоне Мистерий» «второе рождение» — и мудрость жила здесь вечно, как Бог живет в сердцах людей. Почему люди создали эти грандиозные творения? Что за силы вдохновили их на этот гераклов подвиг? Ученые терялись в догадках. Но он знал ответ, он понимал страсть древних — желание сменить узость догматического человеческого мышления на широту просвещенности. Ученые считали пирамиду самой совершенной конструкцией в мире, этаким Ноевым ковчегом, колыбелью языков, алфавита, мер и весов.
Однако для него пирамида означала… ворота в вечность.
— Пойти должен только я, — тихо проговорил он наконец.
Монье исчез в глубине перехода.
Стряхнув с мундира налипший песок, Наполеон решительно пополз вверх по крутому скату. Длина коридора, по его прикидкам, составляла сто двадцать метров. В конце пути генерал остановился — надо отдышаться. За «Большой ступенькой» открывался ход в низкую галерею, ведущую в облицованную гранитом предкамеру.
Следом шла Камера царя. Самое сердце пирамиды. В стыки между огромными полированными блоками из красного камня поместился бы разве что волос. Комната представляла собой прямоугольник, ширина ее равнялась половине длины. Монье говорил, будто между размерами камеры и какими-то освященными веками математическими константами есть связь.
Что ж, вполне возможно.
В десяти метрах над головой смыкались ровные гранитные плиты. Сквозь шахты в северной и южной стенах лился тусклый свет угасающего дня. Взгляд генерала упал на саркофаг из необработанного гранита, без крышки. По словам Монье, на камне до сих пор можно рассмотреть следы от зубцов пилы. И вправду можно… Также ученый говорил, что ширина саркофага чуть больше, на сантиметр, ширины коридора — следовательно, установили его здесь прежде, чем построили пирамиду.