Ещё бы! Когда ты всю жизнь проведёшь на суше, то уходящие из-под ног скользкие брёвна плота и перехлёстывающие через них холодные волны покажутся тебе самым нежеланным местом в мире, где ты захотел бы оказаться в данный момент.
— Ну что, Степан! — прокричал я казаку сквозь ветер и бьющие в лицо брызги. — Выгребем?
— А чего не выгрести, выгребем. Вот токмо бы какой-никакой завалящий заливчик образовался.
Степан весело скалился сквозь крепкие зубы.
— Что, боязно? — спросил он, наблюдая за выражением моего лица.
— Да нет, — пожал я плечами.
Мне приходилось бывать в штормах и покрепче этого. Правда, плавсредства в моё время были гораздо надёжнее. Единственное, что волновало, так это риск потерять плот и имущество. Утонуть здесь было проблематично, до берега рукой подать. Если что и случится, то выплывем.
В тот момент мне не пришёл в голову простой вопрос, а кто из моих попутчиков умеет плавать? Но это и хорошо, потому что, как потом выяснилось, кроме нас со Степаном и Капитолиной, плавать не умел никто. Мангренам не позволяли их духи. Уж если настоящий человек упал в воду, то, значит, стал их законной добычей. И нечего лишать их предоставленной радости. Ну, а Катерине с Луизой просто-напросто негде было научиться.
После часа мучений и тревожного ожидания, которая же волна станет последней и поставит завершающую точку в нашей эпопее, мы наконец-то увидели небольшую бухту. Выбиваясь из последних сил, мы сумели зайти в эту заводь. Окружённая со всех сторон высокими берегами и густо поросшая разнообразной растительностью, бухта представляла собой идеальное укрытие, причём не только от непогоды, но и от посторонних глаз.
Вымокшие и продрогшие путешественники выглядели, мягко говоря, не очень. Глядя на них, мокрых и трясущихся от холода, мы со Стёпкой невольно рассмеялись. Пережитое волнение требовало своего выхода. Наше веселье заразило и остальных.
Теперь уже смеялись даже мангрены.
— Ик, ик. Пресвятая Богородица, неужто спаслись? — икая сквозь смех, пробормотала Капитолина.
— Что, девоньки, натерпелись страхов? А мы вот с Михаилом дак и ничего. Скажи, Михайло? — ткнул меня кулачищем Степан.
— А чего говорить? Выплыли и выплыли. Эка невидаль, — пожал я плечами.
— Не скажи, Мишенька. Я страсть как напужалась. Мы ведь с Луизой плавать не могём, — клацая от холода зубами, еле выговорила Катерина.
Пока несостоявшиеся утопленники выражали радость по поводу своего спасения, Алонка сделал самое необходимое на данный момент дело. Он молча углубился в кусты и через несколько минут вернулся с охапкой сухих дров. Я последовал его примеру и отправился в лес, а Степан занялся разведением костра.