— А кто твои железки таскать будет? — раздалось за спиной.
Я облегчённо перевёл дух и, развернувшись назад, сгрёб оружие.
— Вот так-то оно лучше, — ещё раз испытывающе посмотрел на меня Батурин. — А теперь, милок, пошагали.
В офицерской палатке я слово в слово повторил свой рассказ и в завершение брякнул о стол трофейным вооружением.
Офицеры с неподдельным интересом стали разглядывать иностранные игрушки. Я же, скромно потупившись, стал ожидать расспросов.
— Вы только посмотрите, господа, — воскликнул один из них, разглядывая винчестер. — Какая оригинальная конструкция!
— Да, господа, навострились в бывших Британских колониях оружие делать. Вот что значит, господа, свободный труд, — восторженно воскликнул молоденький прапорщик.
Остальные офицеры снисходительно посмотрели на прапора.
— Наши оружейники могли бы не хуже, если бы в верхах всё не вязло, — ответил капитан с пышными усами.
— Для раскрутки государственной машины смазка требуется, — усмехнулся смуглолицый штабс-капитан. — В виде денежных потоков в карманы государственных чиновников.
«Не прав был классик, когда говорил, что Россию губят две беды, — подумал я. — Кроме дорог и дураков, есть ещё третья беда — это мздоимство. Эта беда всех бед бедовее. Она в лице продажных чиновников полностью дискредитирует государственный институт власти и сводит на нет все хорошие начинания идейных бессребреников».
— А скажи-ка, братец, неужели всё так и было, как ты нам тут поведал? — недоверчиво спросил меня штабс-капитан.
— Так точно, ваше благородие, — выпятил я грудь колесом. — Насчёт правдивости моих слов можете у спасённых нами девиц спросить.
— Да вы, братцы, просто герои, коли всё вами сказанное чистая правда. Это надо же, вдвоём разгромить две шайки хунхузов и шайку беглых каторжников, — покачал головой капитан.
— Вот вам крест, ваше благородие, — самым натуральным образом перекрестился я.
— Верю, братец, верю, — отчески похлопал меня по спине офицер. — На тебе, солдат, целковый за службу, — вынул он из кармана деньгу.
— Рад стараться, ваше благородие! — состроив радостную рожу, гаркнул я. — Премного благодарны!
— Ну, иди, братец, иди, — поморщился офицер. — А вы, Батурин, задержитесь.
По поведению офицеров было видно, что моему рассказу они доверяют процентов на двадцать. Но меня это ни капли не трогало. Лихо щёлкнув каблуками, я развернулся кругом и, чеканя шаг, вышел вон. Уже на улице я перевёл дух и быстрым шагом направился в сторону наших плотов. Как я ни старался весь проделанный путь не попадаться на глаза офицерам, а всё равно пришлось.