Солдатский строй, подчиняясь уставу, молчал. Капитан Нагорный не знал всей правды. Вчера вечером казанова местного пошиба Омельченко, предварительно обкурившись анашой, направился на свидание к своей афганской зазнобе. Затуманенный наркотой мозг требовал подвигов. После отбоя он выгнал из расположения части свой БТР и отправился в аул, тем более что стоявший на посту молодой боец не посмел остановить «дедушку Советской армии». А афганская деваха заманила его в засаду.
Единственное, что было непонятно, почему он поехал в аул один?
Иногда мы позволяли себе подобные выходки, но на гулянку бойцы отправлялись целым отделением. Видно, парень уже ничего не соображал.
Да, жалко, конечно, пацана. Но, с другой стороны, человек сам хозяин своей судьбы. И у Омельченко был выбор. Он его сделал.
Так что всё по-честному.
Рассказывать об этом случае Степану я, конечно же, не стал.
Недалёкие и глупые люди были и будут всегда. И смерть свою они, как правило, встречают по-глупому. Вместо рассказа я до хруста в суставах потянулся и внёс другое предложение.
— По-моему, нам надо навестить моих подчинённых и остальные плоты с нашими подопечными, — произнёс я равнодушным тоном.
— А что, — загорелся Степан, — зараз давай и наладимся. До темноты-то ещё цельная прорва времени.
— Ну, вот и ладушки, — я поднялся на ноги и направился к нашей лодке.
— Отдохнули бы маненько. Небось, намаялись, — увидев наши приготовления, посочувствовал Болдырев Ефим.
— Никак не можно, дядька Ефим. Служба у нас такая, — серьезным тоном проговорил Степан.
— Дядько Михайло, возьмите меня с собой, — загоношился Болдырев Яшка.
— Не суетись, паря. Небось, и на плоту работа найдётся, — остановил его Степан.
— Да нехай с вами сплавает, — поддержал просьбу сына Ефим. — На вёсла его посадите, всё кака-никака помочь будет.
И своим рукам роздых дадите.
— Ладно, Яков, раз батя не против, прыгай к нам, — согласно махнул я рукой.
Опасаясь, что бы мы не передумали, обрадованный парень проворно скакнул в лодку.
— Да тише ты, мерин сиволапый, лодку перевернёшь, — хохотнул Степан.
Не обращая внимания на Степана, Яшка решительно схватился за вёсла и уставился на меня преданным взглядом. Теперь я был для него и царь, и бог, и воинский начальник.
Степан, продолжая снисходительно улыбаться, отвязал лодку и оттолкнулся от плота. На плот с семейством Устюгова Демьяна мы попали только к вечеру. Пока навестили всех своих подопечных, пока то да сё… Так незаметно и подкрались сумерки.
Встретили нас с неподдельной радостью. При свете последних лучей солнца я уловил радостный блеск в расширившихся глазах Луизы. Ну а Катерина, как всегда, была в своём репертуаре.