— Это посылка для белобрежного короля, — обреченно повторил Альтвиг. — И она вас не касается.
Инквизитор вздохнул.
— Мы не можем отпустить тебя, малыш. Ты столько всего натворил… пойми, прими и не сердись, пожалуйста. Вот, можешь ознакомиться с содержимым.
Парень выхватил книгу — и в тот же момент оказался за решеткой. Отец Еннете осенил его крестным знамением, пообещал приносить еду и ушел. Его шаги расходились эхом, пока он поднимался по лестнице. Затем хлопнула тяжелая дверь, и Альтвиг остался наедине с собой.
Он был слишком зол, чтобы читать, и тем не менее посмотрел на книгу. И правда, «Одиночество на земле». Зачем Алетариэль отдал ему эту вещь? Ведь она явно не имеет отношения ни к самому Альтвигу, ни к Рикартиату.
Однако, полистав страницы, парень убедился, что был не прав. Стихи полностью занимали начало, а после них описывался поросший розами курган. И человек с кошачьими ушами. Один. Рикартиат.
Парень сам не заметил, как проглотил половину повествования. Речь шла о менестреле, о Райстли, о первых попытках наладить связь с магами. О тяжелом ранении под Эверной, когда на компанию колдунов вышла инквизиция. О ночи в застенках, о постоянном страхе, что Альтвиг не вернется. И о песнях, отобразивших всю суть пережитого Мретью. Песнях не то чтобы прекрасных, но близких, понятных… читаемых. Пожалуй, некоторую их часть парень не отказался бы услышать в авторском исполнении.
Подумав об этом, он загрустил и поддался панике. Услышать песни, ха! Без дара, с обожженными руками, под охраной Улума и вообще неизвестно где. Вряд ли Илаурэн позволит менестрелю искать неудавшегося инквизитора. Для нее Альтвиг — никто, человек из прошлого Рикартиата. И ради него она не захочет рисковать жизнью члена своей семьи.
Пытаясь отвлечься, парень снова уставился на книгу. Рассказ о Мрети закончился, и взяла начало история второго «скитальца». Почему духов Безмирья окрестили скитальцами, он не уловил. Да и сейчас у Альтвига возникли вопросы куда серьезнее: кто, Боги его низвергни, следил за ним от кургана до цитадели Шатлена? На ней «Одиночество на земле» обрывалось, хотя в нем было еще много пустых страниц — и еще больше вырванных. Значит, его писали от руки? Но кому это пришло в голову? Тратить время на биографии обычных людей, да еще и такие полные…
Пленник уставился в пустоту, размышляя. Ни Улум, ни отец Еннете не стали отбирать у него сумку. Ладони потихоньку регенерировали, и он, повернув застежку, нашарил в боковом кармане письмо Виктора.
«Господин Амоильрэ — песнопевец; такой же, как Рикартиат. Будучи захвачен идеей четырех песен, он написал сюжет о скитальцах — существах, бывших духами Безмирья и ставших людьми».