На носилках смертельно раненного адмирала доставили в морской госпиталь. Последними словами героя были: «Скажите всем, как приятно умирать, когда совесть спокойна. Благослови, Господи, Россию и Государя, спаси Севастополь и флот».
С гибелью Корнилова оборона Севастополя лишилась своего организатора и главного руководителя. Теперь взоры всех с надеждой обратились к победителю турок при Синопе, к тому, кто прогнал вражеский флот от Севастополя. Эти надежды были не напрасны. Никакие официальные полномочия, если бы ими даже был обличен Нахимов, не могли сравниться с тем сознанием своего морального долга и ответственности перед родиной, которое владело им в это страдное время.
Отбив нападение неприятеля с моря, Павел Степанович обратился к делам сухопутной обороны. Он знал, что враг, получив отпор, не уймется и будет снова рваться к Севастополю. Хорошо, если спокойно пройдет ночь. Утром снова загремят орудия, полетят ядра, будут рваться бомбы. Но возникшее безначалие на оборонительной линии длилось недолго. 9 октября Моллер приказом по гарнизону объявил: «Его светлость князь Меншиков изволил возложить на командира Севастопольского порта г. вице-адмирала Станюковича все обязанности по защите г. Севастополя, которые исполнял начальник штаба Черноморского флота генерал-адъютант Корнилов».
В очень трудном положении оказался Нахимов. К нему шли по всем делам обороны, со всеми нуждами и просьбами, а прав у него не было. Станюкович же свои права оберегал ревниво и прямо сказал Нахимову, чтобы он ни во что не смел вмешиваться.
На месте Нахимова другой генерал или адмирал, может быть, и радовался бы, что с него свалилась страшная ответственность, и устранился бы от опасного дела, выжидая, чем все это кончится, с уязвленным самолюбием наблюдал бы, как пойдут дела у Станюковича. Так мог поступить в положении, подобном тому, в каком оказался Нахимов, сам же Станюкович. Так мог поступить Моллер, во время бомбардировки 5 октября от страха забравшийся в погреб, – мало ли было их, осыпанных милостями самодержца и оказавшихся не годными на войне генералов и адмиралов! Берх, главный командир флота и портов на Черном море, благополучно отсиживался в Николаеве, как будто у него были там дела поважнее, чем оборона главной базы флота, и участь флота в Севастополе его волновала меньше всего. Да и главнокомандующий морскими и сухопутными силами в Крыму князь Меншиков предпочитал в самое горячее время находиться на северной стороне, а вовсе не на бастионах южной.
У Нахимова не могло возникнуть вопроса, где ему быть. Конечно там, где решается судьба Севастополя, вместе с матросами, солдатами и офицерами. Оскорбляемое Меншиковым и Станюковичем самолюбие, все личные обиды отступали у него на задний план, терялись в сознании воина-гражданина, превращались в нуль перед высокими моральными нормами, определявшими все поведение адмирала.