— Где директор галереи? — громче, чем следовало бы, спросил Гордеев у окончательно проснувшейся служительницы.
Она робко указала рукой. К нам уже спешил почтенный старец с окладистой бородой, развевающимися где-то далеко за спиной полами расстегнутого пиджака, должно быть, возмущенный нарушением чинной тишины, которое совершил Гордеев, топоча тут, как слон, и крича, как с глухими.
— Где у вас эта картина? — не понижая голоса, спросил Гордеев, протягивая директору каталог.
— Эта? — Директор пожевал губами, разглядывая нас достаточно неприязненно. Но, наверно, наш взволнованный вид что-то сказал ему, так как он сдержанно ответил: — Восемьдесят шестой номер отправлен для реставрации в мастерскую профессора Гордеева в Москву! — и умолк, с достоинством ожидая, как мы объясним свой неуместный интерес.
— Н-н-е м-может б-быть! — заикаясь, выдавил Гордеев.
— Позвольте, с кем имею честь? — уже подозрительно спросил старец, не отводя глаз от бледного лица Гордеева.
Я потянулся было взять Гордеева под руку: мне казалось, что он вот-вот упадет, но Александр Николаевич отстранил мою руку.
— Я профессор Гордеев! — странно свистящим голосом сказал он.
— Разрешите мне взглянуть на ваши документы? — дрожа и бледнея, попросил директор.
Острые колени его заходили ходуном. Теперь мне уже подумалось, что двоих падающих в обморок мне не удержать.
Гордеев лихорадочно шарил по карманам, суя в руки директора паспорт, командировочное удостоверение, билет Союза художников, еще какие-то бумаги. Старик, мельком взглянув на документы, упавшим голосом спросил:
— Что-то случилось с картиной?
— Теперь я уже и сам не знаю, что с нею случилось! — Гордеев сунул бумаги обратно, потер мокрый лоб. — Покажите мне это — требование! — приказал он.
Старик засеменил впереди, мы двинулись следом. Я все-таки взял Гордеева под руку. По-моему, у него подскочило давление и все шло кругом перед его глазами, так неуверенно он шагал.
В кабинете директора, маленькой клетушке, выгороженной в бывшем алтаре храма, Гордеев бессильно опустился на стул, да так и замер. Директор поискал в папках и передал ему документ.
Да, это было предписание директору музея отправить на реставрацию картину «Женский портрет. Художн. неизв. XVII–XVIII вв.», числящуюся в каталоге музея под № 86…
Бланк, номер, число, текст, написанный на машинке, — все было подлинным. Гордеев узнал даже машинку мастерской, да и я помнил ее неровный шрифт: нам приходилось обмениваться разными документами с мастерской. Но вот подпись… Подпись была Гордеева, со всеми ее подробностями, с прочерком в конце фамилии, с перечеркнутой на трети высоты заглавной буквой, и, однако, это была подделка…