Хлопнула входная дверь. Дежурная, сохраняя полное сходство со спящей львицей, не открывая глаз, прорычала:
— Мест нет и не будет…
Чащин вынул блокнот и записал: «Условный рефлекс. Действует в связи с выработанной долгими годами привычкой произносить эти слова после стука входной двери…»
Чей-то удивительно знакомый голос произнес:
— Все психологией занимаешься?
Чащин оглянулся.
Возле доски для писем стоял только что вошедший толстенький молодой человек, похожий на кубышку, бесцеремонно перебирая пропыленные конверты. Чащин невольно поклялся себе, что никогда не будет давать адрес гостиницы своим немногочисленным корреспондентам, — слишком печальной была участь этих писем. И лишь потом узнал толстяка. Это был фоторепортер Гущин, с которым когда-то Чащин учился в Свердловске. В том безвыходном положении, в каком сейчас находился Чащин, это явление показалось ему необыкновенным.
— Миша! — крикнул он и, запнувшись за свой чемодан, упал в широкие объятия толстяка.
— Вот это встреча! Уф! — отдуваясь и ставя Чащина на ноги, сказал Гущин. Он был почти в два раза ниже Чащина, и для него удержать этот падающий телеграфный столб было равносильно подвигу. — Вот уж не ожидал такой встречи!.. Как ты сюда попал?
— По распределению! — сразу оживившись, отрапортовал Чащин. — Направлен в обком партии для работы в местной печати. А ты тоже в газете работаешь? — с надеждой в голосе спросил он.
— Да… Работаю… — как-то вяло ответил Гущин и торопливо переменил тему разговора: — Где остановился?
— А вот, — Чащин пнул ногой опрокинутый чемодан.
— Ну, это мы сейчас отрегулируем! — гордо сказал Гущин. — Все зависит от уважаемой администраторши Бетси. А я эту Бестию Ивановну сфотографировал дважды: в позе Будды-Вседержителя и в роли милой матушки семейства…
Он подошел к конторке, и на звук его шагов тотчас раздался рефлекторный голос спящей дежурной:
— Мест нет и не будет…
— Проснитесь, Бетси Ивановна, — вкрадчиво сказал Гущин. — Вот, познакомьтесь! Федор Петрович Чащин. Приехал в нашу газету. Фельетонист…
Бестия Ивановна вздрогнула и медленно приоткрыла один глаз. Оглядев этим недреманным оком Чащина, она собралась было вновь закрыть его, но Гущин, стоявший на страже, сказал:
— У него задание по проверке коммунального обслуживания…
Второй глаз Бестии Ивановны тоже дрогнул и приоткрылся. Гущин, не ожидая более, вытащил из-под ее руки бланк на прописку и сунул Чащину.
Дремавшие в чаянии спальных мест приезжие зашевелились, но роковое рефлекторное «Мест нет и не будет…», прозвучавшее в ответ на это шевеление, немедленно повергло их снова в спячку. Чащин сунул свой паспорт, деньги и заполненный бланк администраторше, и та опять смежила оба глаза.