Парень обиделся.
- Как хотите, - сказал он. - Наше дело телячье, было бы предложено.
- А может, попьем? - сказал Кирилл, обрадовавшись возможности замять дело и вспомнивший, что у него с вечера не было во рту маковой росинки.
- Э-эй, Яшка! - закричал «Бальзак»-Побережный. - Стой! Скажи коку - придем сейчас. И не бычься, никто тебя не боится. Подумаешь, цаца, слова сказать нельзя!
Ничего не ответив, парень вышел из каюты, громко хлопнул дверью. Побережный осуждающе покачал головой.
- Видал? От горшка два вершка, а уже с характером.
В кают-компании никого не было. Хозяйничая, словно у себя дома, Побережный достал из шкафчика над столом стаканы, сахар и хлеб, а из холодильника - масло. Потом куда-то исчез и через минуту вернулся, неся в вытянутой перед собой руке клокочущий, как вулкан, чайник. Грохнув чайник на стол, он подул на обожженные пальцы и, подмигнув Кириллу, вытащил из-за пазухи пузатую алюминиевую флягу.
- Спиртишки у меня тут немного. Ты как, а? Для знакомства?
- Все ясно, - сказал Кирилл. - Думаете подписать контракт, дядя?
- Думала Манька выходить за Ваньку, а я ничего не думаю, - ответил Побережный.
Он налил себе и Кириллу по полстакана, завинтил флягу и убрал ее обратно за пазуху.
- Разведенный, - предупредил он.
Они выпили, и Побережный тут же налил в стаканы чай. Кирилл с наслаждением задохнулся терпкой, деготного цвета жидкостью, стараясь заглушить во рту кисловатый привкус спирта.
- Ты ешь, ешь, - потчевал его Побережный, наворачивая на хлеб шматы масла и подкладывая куски Кириллу.
К разговору он пока не возвращался, но Кирилл понимал, что это ненадолго, что так просто Побережный от него не отступится.
Желая раз и навсегда определить свою позицию, Кирилл сказал:
- Я понимаю вас, уважаемый почтмейстер, но и вы поймите меня. Мне нет никакого дела ни до ваших писем, ни до вашего Кулакова. Я несознательный. Это факт, хотя мне и грустно признаваться в этом.
Побережный вздохнул, словно всплывший на поверхность кит.
- Ну и черт с тобой! - сказал он. - Все вы нынешние одинаковые. Вам бы только урвать, а там хоть трава не расти.
Остаток трапезы прошел в молчании. Подождав, пока Кирилл насытится, помрачневший Побережный убрал со стола и ушел в каюту. Кириллу хотелось покурить на холодке, и он поднялся на палубу.
Пароходик резво бежал в виду берега. Он, как стена, нависал с правого борта, расчлененный рядами островерхих заснеженных гор. Горы клубились. Ветер, переваливая через горы, срывал с них снег.
Кирилл вспомнил физическую карту частей света, висевшую у них в классе. На ней Камчатка была похожа на древнюю окаменелую рыбу. А также - на каменное рубило первобытного человека, которое было нарисовано в учебнике истории для младших классов. Тогда он даже не мог подумать, что когда-нибудь побывает на этой таинственной земле. И вот сейчас он уплывает от нее еще дальше, к не менее таинственным островам, за которыми земля обрывается куда-то в тартарары.