В XIX в. важная роль в пробуждении национального самосознания принадлежала словесности. Ее не могли не коснуться идейные разногласия того времени, имевшие место между западниками и славянофилами. Это была борьба двух противоположных умонастроений в среде образованной части российского общества. Благородные цели обучения в классической гимназии зачастую оказывались недостижимыми. Недостаток учебных пособий восполнялся переводами с немецкого или наскоро изготовленными компиляциями. Ощутим был недостаток в опытных преподавателях. Среди учителей древних языков было много иностранцев, плохо владевших русским и основной упор делавших на изучение грамматики. При таком положении дела известное увлечение формальной стороной античной риторики было неизбежно. Действительность не оправдывала надежд, возлагавшихся на перенесенную из Пруссии классическую школу. Первые удары по риторике – «вздорной науке» были нанесены полными риторического пафоса обвинениями В. Г. Белинского. В острой полемике участвовали виднейшие деятели культуры. К. Д. Ушинский пишет, что древние языки знакомят с миром, вовсе не похожим на тот, в котором ученики гимназий «приуготовляются действовать». Его негодование вызывало то, что русский человек всего менее знаком со своей родиной. Русский человек при безукоризненном выговоре на иностранных языках часто плохо говорит на своем, проявляя непростительное невежество во всем, что касается России. Философы искали идеал в идее соборности. А. С. Хомяков, братья И.В. и П. В. Киреевские, братья И.С. и К. С. Аксаковы отстаивали нравственно-православные ценности самобытной русской словесности. В конце XIX в. В. В. Розанов делает заключение, что наша школа, где все знают хуже всего русскую литературу и русскую историю, решительно не стоит на уровне той минуты, в которую она существует.
И все же именно классическое образование дало многих крупных деятелей, составивших духовную элиту России. В классической гимназии и университете обретали чувство причастности к единству куль туры. Классическое образование, настаивали его сторонники, есть не только истинное в своей идее, но и единственно истинное, и потом применимое одинаково во всех странах, во все времена. Как алгебра есть неумирающее средство выяснения всяких количественных отношений, так латинская грамматическая школа есть неумирающее орудие заострения собственно умственных даров человека. Идея истинной образованности означала некий высший тип процесса самоусовершенствования.
В то время, когда в Европе интерес к риторике ослаб, российская наука убедительного слова переживала кульминацию своего развития. Но первая половина XIX в. была одновременно и тем рубежом, за которым последовало преимущественно критическое отношение к общей риторике, связанное с кризисом этой классической дисциплины. В своих правах утверждаются языкознание, стилистика, филология. Именно XIX в. считается временем кризиса древней дисциплины. Он происходит на фоне развития художественной литературы, которая стала «властительницей дум», источником новой стилистики, основным способом изучения словесности, основой школьной хрестоматии. О времени перехода от классицизма к романтизму будет сказано, что эстетика начинается там, где кончается риторика. Риторические проблемы переходят в ведение языковедческих наук. Однако познание языка ради него самого лишило риторику ее глубинной сути. Факторы, которые способствовали расцвету искусства речи, привели риторику к упадку. Принято считать, что классическая риторика прекратила свое существование, но, прежде чем исчезнуть, она сделала последнее усилие, по мощности превосходившее все предыдущие, и, словно стремясь предотвратить неминуемую смерть, породила целый ряд идей, не превзойденных по своей проницательности.