Баттон не был бы Баттоном, если бы не счел себя обязанным поддержать столь несравненное юное дарование и дать ему расцвести пышным цветом – так костлявый и насмерть перепуганный девятнадцатилетний воришка сделался его протеже. Истинную опасность маэстро почуял, когда при свете дня после ванны и сытного обеда обнаружилось, насколько потрясающе красив его найденыш…
Так у маэстро сформировалась теория «любования красотой юности».
Когда же по прошествии лет действие юноши на мэтра не ослабло, Баттон вынужден был признать, что дело тут не просто в юности и даже не в дивных очертаниях и изумительной симметрии скул и челюстей – хотя Кабо обладал всем вышеперечисленным.
В конце концов он пришел к выводу, что все просто: Кабо – это Кабо. Только он может похвалиться таким поворотом головы, такими изящными движениями рук, такими серыми глазами, в которых смешались воедино туман и грозовое небо… и таким голосом, каким он говорит лишь с ним, Баттоном…
Все эти мысли пронеслись в голове Баттона в мгновение ока, как это бывало с ним обыкновенно. И вот он уже беспечно улыбается своему ассистенту, который ставит поднос на специальный чайный столик.
Старательно отводя глаза от изящных рук молодого человека с божественно длинными пальцами, расставляющих на столе невесомые чашки, Баттон уверенно ответил:
– Ну, разумеется. Сработает! Отчего бы нет?
Кабо тотчас слегка отстранился. Оба они были на удивление осторожны…
– Потому что Электра особенная, – сказал Кабо, разливая чай. – Трудная жизнь, полная утрат, научила ее не только наблюдательности, но и осторожности, которая на грани подозрительности. Она смотрит вглубь вещей. Она не верит в счастливые совпадения. И в то, что на свете бывают благие намерения, она не верит тоже. Если… когда она поймет, что важнее всего в жизни, то…
– Она всего лишь дитя, Кабо! – расхохотался Баттон. – Да, она необычайно умна и владеет искусством манипуляции, но она всего лишь юная девочка!
Кабо ответил ему долгим взглядом.
– Но юность вовсе не подразумевает наивности… и идиотизма. Сама по себе молодость не исключает проницательности!
Баттон понимал, что Кабо говорит сейчас и о себе, не только об Электре. Таким образом, их разговор перетекал в опасное русло. И Баттон в очередной раз сделал вид, что не понимает, о чем говорит Кабо, и не догадывается об истинных его чувствах.
– Смею вас уверить, что мисс Электра была бы сильно обеспокоена, услышь она вас сейчас. Ведь она так яростно доказывает этому миру, что не обладает ничем, кроме смазливого личика…
Баттон потянулся за чашкой и блюдцем, которые протягивал ему Кабо, зная, что чай именно таков, как если бы он сам его приготовил. Если не лучше… Кабо заботился о том, чтобы жизнь мэтра была гладкой, словно изысканный китайский шелк – самый настоящий, а не та гнусная подделка, которую пытается подсунуть ему мерзкий торговец с кустистыми усами…