– Здесь на севере выстроились в одну линию четыре форта, – начал объяснять он, – Пенникомектив, Модлин, Холиуэлл и Липсон. Я предлагаю захватить их все. Заняв их, мы развернем пушки против самой крепости. Мой главный удар придется на Модлин, на другие же форты будет произведено нечто вроде ложной атаки, чтобы вызвать огонь на себя.
Как всегда перед большой схваткой, он был в приподнятом настроении; складывая карту, он внезапно спросил:
– Ты ведь никогда не видела моих парней при полном параде накануне сражения? А тебе бы этого хотелось?
Я улыбнулась:
– Уж не предлагаешь ли ты мне стать твоим адъютантом?
– Нет, я беру тебя с собой. Мы объедем посты.
Был холодный погожий январский день, часы показывали три. Одну из повозок превратили в паланкин для меня, и мы с Ричардом, ехавшим рядом верхом на лошади, отправились осматривать его армию.
Это было грандиозное зрелище, которое даже сейчас, когда все давно закончилось и осада Плимута уже забыта – память о ней хранят лишь официальные записи в городском архиве, – я не могу не вспоминать с благоговением и гордостью. Основная часть его армии расположилась в полях за маленьким приходом Эгг-Баклэнд (не путать с Баклэндом-Монахорумом, где у Ричарда находился штаб), и поскольку там не были предупреждены о нашем приезде, то люди и не помышляли о смотре, а занимались своим делом, готовясь к грядущему штурму.
Первыми о прибытии генерала оповестили вскочившие по стойке «смирно» часовые у входа в лагерь, немедленно раздалась барабанная дробь, за которой чуть в отдалении последовала вторая, а затем третья, четвертая, так что за короткое – таким оно мне показалось – время воздух вокруг меня наполнился барабанной дробью: это в каждой роте давали сигнал тревоги. И мгновенно на мачте взвился пунцовый с золотыми полосами вымпел и затрепетал в бодрящем, холодном воздухе.
Перед нами возникли два офицера, они приветствовали нас шпагами. Ричард в ответ чуть заметно махнул рукой, меня сняли с повозки, и обход лагеря начался. Мое кресло катил молодой рослый капрал.
Я и сейчас ощущаю дым костров, голубыми клубами поднимавшийся в небо, и вижу склонившихся за стиркой над корытами и сидевших перед котлами солдат, вскакивавших при нашем приближении и замиравших по стойке «смирно» подобно стальным стержням. Пехота была размещена отдельно от конницы, и сперва мы осмотрели ее: крупные, мускулистые парни ростом в пять футов десять дюймов и выше – Ричард питал презрение к малорослым и не брал их. Кожа у них была загорелая и чистая – по словам Ричарда, результат жизни на свежем воздухе.