– Ты не подумал об этом? – сказала я Ричарду. – Ты ни на миг не задумался о том, а что же будет с ними. Кто же когда-нибудь поверит, что Джонатан Рашли, а с ним и Джон не были вовлечены в наш план? То, что их не было в Менебилли, ничего не доказывает. Их притянут к этому делу, и мою сестру Мэри тоже. Бедная Элис в Третарфе, Джоан в Матеркомбе и легион маленьких детей. Всех их, начиная с Джонатана в Лондоне и кончая младенцем, что сидит на коленях у Джоан, ждет тюремное заключение, а быть может, и смерть вдобавок, если только вас здесь схватят.
И в этот самый момент в комнату вошел очень взволнованный слуга. Он нервно сжимал пальцы.
– Я подумал, что будет лучше сказать вам, – произнес он. – Через парк прибежал парнишка и сообщил, что на вершине Полмиарского холма видели солдат. Часть из них спустилась в сторону Полкерриса. Остальные направляются к Трегаминиону и воротам в парк.
– Благодарю вас, – сказал, поклонившись, Ричард. – Я очень полагаюсь на ваше молчание.
Слуга вышел из комнаты, надеясь – осмелюсь предположить – притвориться больным, когда придут солдаты.
Ричард медленно встал и посмотрел на меня.
– Так, значит, ты тревожишься за своих Рашли? – спросил он. – И это из-за них у тебя нет желания бросить меня на растерзание волкам? Что ж, прекрасно. На сей раз я покажу себя сговорчивым. Где тот пресловутый тайник, который так пригодился нам всем четыре года назад?
Я заметила, что Дик вздрогнул и перевел взгляд с меня на отца.
– Дик знает, – ответила я. – Снизойдешь ли ты до того, чтобы взять его себе в спутники?
– У загнанной крысы нет выбора, – сказал Ричард. – Ей приходится довольствоваться тем, что есть под рукой.
Меня нисколько не волновало, что тайник мог быть заполнен паутиной и плесенью. Во всяком случае, он послужит им тайным убежищем, пока здесь будут находиться солдаты. И никто, даже Гартред, не знает секрета.
– Ты помнишь, куда ведет ход? – спросила я у Дика. – Хочу предупредить тебя, что в течение четырех лет им никто не пользовался.
Дик – мертвенно-бледный – кивнул, и я подумала, какой же безумный страх охватил его снова, ведь час назад он сам покорно отдавал себя на заклание.
– Тогда иди, – сказала я, – и бери с собой отца. Пока еще есть время.
Он приблизился ко мне, недавнее мужество покинуло его: на меня смотрел тот маленький мальчик, что любил меня когда-то, и я рвалась к нему всем сердцем.
– Веревка, – сказал он, – веревка, которая поворачивает каменную плиту. Что, если она пришла в негодность оттого, что ею не пользовались, а шарнир заржавел?
– Не важно, – сказала я. – Они вам теперь не понадобятся. Я не буду ждать вас в комнате наверху.