История ислама. От доисламской истории арабов до падения династии Аббасидов (Мюллер) - страница 243

Хусейн проехал почти до самой Куфы, никем не потревоженный. Наместник Медины, Ибн Са’ид, при виде мирно проезжавшего по Хиджазу сына покойного халифа, удовольствовался посылкой письма, в котором советовал ему отказаться от необдуманного предприятия. Когда же получил уклончивый ответ, то не счел себя уполномоченным предпринимать какие-либо решительные меры. В Куфе между тем Убейдулла распорядился об основательных подготовлениях к приему Хусейна. Расставлены были эшелонами от пустыни до Евфрата все находящиеся под рукой войска, чтобы тотчас же при первом приближении перехватить дерзновенного. В конце 60 (в конце сентября 680) странствующие витязи наткнулись невдалеке от Кадесии на отряд куфийцев, которых было около 1000 человек под командой темимита Аль-Хурр Ибн Язида. К маленькому каравану Хусейна успели примкнуть по дороге некоторые личные приверженцы Алия и небольшое количество бродячих бедуинов. Правительственному отряду было заранее приказано, в случае встречи с Хусейном, уклоняться от нападения, но неотступно следовать за ним по пятам вплоть до самой Куфы. Само собой, Аль-Хурр не желал лично ни в каком случае обидеть сына Алия: он отнесся дружелюбно к Хусейну, требуя настоятельно, чтобы тот отказался от предприятия, указывая ему, что успех положительно невозможен. Вместо ответа сын халифа послал ему целый ворох писем куфийских шиитов, требовавших от него появления среди них: это были два мешка, набитые бумагой, исчерканной бесчисленными подписями. Темимит подумал, покачав головой, что ведь ни он, ни его солдаты не принадлежали к партии, подписывавшей прошение. Правда, он не получил приказания действовать неприязненно, но доставить путешественника к Убейдулле обязан, если только тот не повернет назад. А это последнее было бы самое благоразумное, пока еще предстояла возможность отступиться от дурно начертанного плана. Одновременно дошел до Хусейна к тому же слух о неудачах, постигших движение в Куфе, о смерти Муслима и Хани, и, казалось, исчезла всякая надежда на успех восстания шиитов в городе. Несмотря, однако, на все свои недостатки, Хусейн обладал благородным характером отца. На трусливое отступление, после того как меч палача обагрился кровью его верных, он не мог никак решиться, а братья Муслима, его же двоюродные братья, объявили прямо: «Клянемся, назад мы не отступим прежде, чем не отомстим за брата, или же испробуем то, что и он испытал»[254]. Вручая свое дело в руки Господа, несчастный решился закончить свое отчаянное предприятие лишь почетным договором либо пасть в честном бою. А пока отменил движение вперед на Куфу, по изменившимся обстоятельствам не имеющее более никакого смысла, и повернул на север по направлению к Евфрату. Хурр со своими бедуинами по-прежнему следовал за ним. Всех, за исключением ближайших родных и друзей, в особенности же примкнувших по пути, Хусейн распустил, чтобы в крайнем случае не увеличивать бесполезного числа жертв. Между тем для большей надежности Убейдулла призвал к себе одного из лучших своих офицеров Омара, сына Са’да Ибн Абу Ваккаса, победителя при Кадесии, он только что выступил во главе 4000 человек к Каспийскому морю для обуздания горцев Дейлема, как получил повеление идти на встречу к Хусейну. Не без колебания согласился Омар командовать новой экспедицией, и 3 Мухаррема 61 (3 октября 680) уже настиг маленький отрядец Хусейна. Инструкции Убейдуллы, данные ему, не исключали совершенно мирного исхода. Сын одного из старейших сподвижников Мухаммеда, Омар, невзирая на глубокое убеждение в бесполезности новой междоусобной войны, не имел никакой охоты губить внука пророка, пока был еще возможен иной исход. Много дней протекло в личных переговорах, наконец Хусейн согласился, убежденный настоятельными представлениями противной стороны, сдаться на одном из предложенных ему трех условий: или вернуться в Мекку, или отправиться вместе со спутниками к Язиду и в Дамаске принести присягу, или же быть препровожденным на одну из границ государства и принять участие в борьбе с неверными вместе с прочими мусульманами. К Убейдулле немедленно же был отправлен посол с извещением. Наместник склонялся было принять это предложение как благоприятное разрешение всех предстоявших трудностей. Для нас, знакомых с развязкой, не может быть никакого сомнения, что во всяком случае он поступил бы умно, если бы предоставил Хусейну на выбор второе или третье условие, ибо дозволить ему теперь свободное возвращение в Мекку было действительно опасно. Но один из приближенных наместника, Шамир, сын Зу’ль Джаушена — имя это и поныне вспоминается с омерзением во всем мухаммеданском мире и произносится каждым шиитом не иначе как с добавлением неизбежного эпитета: «Богом проклятый», — истый язычник, ненавидевший весь дом пророка и видевший безопасность трона Омейядов лишь в гибели претендента, сумел переубедить Убейдуллу и заставил его отклонить договор, а вместо того потребовать безусловной сдачи Хусейна и его верных; Шамиру же с отрядом пехотинцев поручено было присоединиться к Омару и передать ему этот новый приказ, а в случае нежелания неприятеля повиноваться тотчас же напасть на него и доставить Хусейна в Куфу живого либо мертвого. Если же Омар заупрямится, новый посланник уполномочен был изрубить его тут же на месте и принять самому начальство над войском. Наступило 9 число месяца, когда прибыл роковой вестник к войску. Омар выходил из себя, осыпал Шамира укоризнами, но не посмел идти наперекор воле своего эмира