— Подожди, я сейчас.
Она убежала в комнату, а через минуту вернулась, быстро сунула мне в карман куртки какой-то небольшой, но тяжёлый предмет и прошептала еле слышно:
— Это талисман, на память.
И я почувствовал влажные тёплые губы Терзалии на своей щеке. Сердце моё на мгновение остановилось, затем куда-то прыгнуло и заколотилось так отчаянно, словно собиралось выскочить из грудной клетки. Я попытался было обнять Терзалию, но она выскользнула… Опомнился я уже на ступеньках лестницы.
На улице темнело. Филимон, увидев меня, быстро завёл мотор. На звездолёт мы успели, как и предполагал капитан, только к ужину.
Прохор Булкин выслушал мою исповедь спокойно.
— Шустро, очень шустро, — проворчал он. — Уже и знакомую завёл. Давай письмо.
Прохор, посмеиваясь, взял у меня конверт и извлёк из него листок бумаги со стройными колонками цифр. Минуты три капитан внимательно изучал цифры. Затем пристально посмотрел на меня, вид у капитана был очень растерянный.
— Откуда у неё эти данные?
Я пожал плечами.
— Не знаю. А что это такое?
Ответом Прохор меня не осчастливил. Он повернулся к застывшему за его спиной Филимону и протянул листок ему:
— Проверь!
Филимон созерцал цифры одно мгновение.
— Совпадает, — доложил он, возвращая бумагу капитану.
Прохор сразу насупился, помрачнел.
— Что ещё тебе говорила твоя красавица? — спросил он.
— Кажется, это всё… Ах, да, чуть не забыл. Она просила передать, капитан, чтобы мы ни в коем случае не брали попутных грузов.
— Что?
Булкина от моих последних слов даже передёрнуло всего. Он вскочил со своего кресла и нервно закружил по кают-компании. Сделав кругов пятъ вокруг стола, он остановился и сказал роботу:
— Филимон, зови Степана и Григория. Пусть бросают все свои дела и бегут сюда немедленно.
Филимон ушёл.
Капитан вытер лоб платочком и вмовь плюхнулся в кресло, затем печально посмотрел в мою сторону:
— Эх Тимофей! Где ты был раньше? И что бы тебе не удрать к своей обожаемой Терзалии днём раньше?
— Вы же сами, капитан… — попробовал я было оправдаться, но Прохор махнул рукой.
— Молчи! Молчи! — сверкнул он на меня глазами. — Если бы хоть знать точно, что эта твоя красавица в самом деле желает нам помочь. Ты с ней говорил. Можешь ты поручиться, что она не ведёт двойную игру?.Или она заводит нас в ловушку? Что скажешь?
— Я ей верю, — сказал я твёрдо.
— Он ей верит! — развёл руками Булкин. — Скажи прямо, что влюблён. без памяти.
— Капитан, объясните всё же, что случилось? Что это за цифры? При чём здесь попутные грузы?
Булкин какое-то мгновение смотрел на меня молча, точно строгий папаша на провинившегося сына, затем, видимо решив, что я безнадёжен, махнул рукой: