Подпись была простая и равнодушная к чужому горю.
Что-то горячее обожгло Оле сердце, словно на него плеснули кипятком.
Она взмахнула руками, выронила письмо и заревела. Жизнь внезапно обернулась к ней той стороной, которую она даже не предвидела. Весь мир в ее глазах рушился, разваливался на куски, как карточный домик. Краски потускнели, вся окружающая ее материя превратилась в ничто. Она вдруг страшно закричала и резко опустилась на пол.
Уже лежа на полу, она проваливалась в бездну, конца которой не было видно. Вокруг суматошно бегали ее родители, но она не обращала на это никакого внимания, а лихорадочно искала, как вырваться из этого страшного падения. Выход же должен быть, и тогда падение закончится и все окажется на прежних местах. Напишет ее любимый Сережка, а потом вернется, и она будет долго, очень долго обнимать его, и их совместная жизнь будет такая счастливая, которой она не видела ни у кого. Страшная новость, которую она узнала из письма, – это бред, сон, вранье или чей-то жестокий розыгрыш. Стоит только проснуться и наваждение исчезнет.
Но она понимала, что это ее выдумка, а правда там, в реальном мире, в который она возвращаться уже не хотела. Она не хотела видеть жалость близких ей людей и бороться с этой жалостью. Бороться с беспорядком в собственном сознании. Ведь бороться с самим с собой – это тяжелое бремя, а самое главное, исчезла цель, ради которой она жила.
Мечты превратились ни во что, а без них ее жизнь не имела смысла.
Это была уже вторая перевалочная база, на которую их привезли. У капитана Звягинцева закралось подозрение, что они находятся в Пакистане или на границе с ним. Да и настроение душманов говорило об этом. Они уже были не такие озлобленные, как те первые, которые взяли их в плен. Эти веселились, суетились и придумывали различные развлечения. То гоняли по площади мяч, то связывали козам хвосты и заставляли их разбегаться в разные стороны. Ребята, выкинутые из машины словно мешки с мусором, сидели на обочине дороги, ожидая своей участи. Внезапно их внимание привлекли громкие голоса на повышенных тонах. Из-за дувала показались мужчина с женщиной, те, которые останавливали их машину при въезде в кишлак. Тогда Сергею показалось, что их внимательно рассматривают и изучают, но он не придал этому значения.
Женщина надменная, злая, с клокочущим от бешенства голосом, но отмеченная природой настоящей, почти неземной красотой, громко кричала долговязому типу в вязаном свитере на английском языке со страшным восточным акцентом:
– Понимаешь, он мой! Это он убил мою сестру! Отдайте его мне, а не то я здесь всем мозги вышибу!