Застывшая, ничего не различая перед собой, как лунатик, я вернулась к себе в спальню, оставив дверь в комнату Филиппа настежь открытой, и снова легла.
– Все в порядке? – встретил меня резкий хриплый шепот.
Я кивнула.
– О, мисс, о, мисс…
Она снова начала ломать руки. Я помню, что как-то отвлеченно думала: «Вот сидит кто-то ломающий руки. Об этом часто пишут в романах, но вряд ли кто-нибудь видел девушек, ломающих руки, как я вижу сейчас». Когда я наконец нашла в себе силы говорить, то не узнала собственный голос – он был почти беззвучным и каким-то мертвенным.
– Думаю, нам лучше договорить до конца. Я не говорю, что верю всему, что сказал Бернар, но… в общем, я хочу услышать… все. Он говорит, что де Вальми сговорились убить Филиппа. Если это так, то нечего спрашивать почему: выгода от этого для мсье, мадам и… в общем, выгода очевидна.
Я не выбирала слов. Это было вроде театра. Я участвую в театральном представлении. Я больше ничего не чувствовала – ни страха, ни гнева, ни отчаяния. Я просто произносила слова своей роли мертвенным и бесстрастным голосом, а Берта слушала, глядя на меня и ломая руки.
– Вы сказали: «Они уже пытались», – продолжала я. – Думаю, вы имеете в виду тот выстрел в лесу и расшатанные перила?
– Д-да.
– Так.
Я вспомнила выражение лихорадочного ожидания на покрывшемся восковой бледностью лице мадам де Вальми, когда мы с Филиппом в тот день возвращались из леса. И ту ночь, когда обвалились перила: она поднялась наверх вовсе не для того, чтобы взять таблетки, – она сделала это потому, что больше не могла выдержать напряжение. Леон де Вальми, сидя в своем кресле в холле, должен был слышать шум падающих каменных перил. Потом мои мысли перенеслись к двум беседам с хозяином в библиотеке. Я резко сказала:
– Может быть, это правда. О господи, Берта, наверное, это так и есть. Ну что ж, договорим до конца. Кто стрелял? Бернар?
– Нет. Это был мсье Рауль. Бернар только вырезал из дерева пулю.
Я забыла о том, что участвую в театральном представлении:
– Я в это не верю!
– Мисс…
– Это Бернар так сказал?
– Да.
– Точно такими словами?
– Да.
– Значит, он врет. Вероятнее всего, он выстрелил сам и… – Но я увидела лицо Берты и остановилась. Через несколько секунд я добавила, уже спокойнее: – Простите, Берта. Во всяком случае, я просила вас только рассказать мне, что говорил Бернар. И я… я почти уверена, что все, что он сказал, в основном верно. Просто не могу заставить себя… заставить себя поверить…
– Да, мисс. Понимаю.
Я посмотрела на нее:
– Мне так стыдно, Берта. Я думала только о себе и забыла, что вы сейчас должны чувствовать. Простите. Мы ведь с вами товарищи по несчастью, правда?