Несколько дней после этого разговора я занималась только тем, что готовила кофе. Вернее, различные вариации этого кофе. В остальное время Такер просто не замечал меня.
Несколько раз я пыталась пошутить в его присутствии, улыбнуться или попросту сказать: «Как ваши дела?», что, несомненно, выходило мне боком. Когда я напоминала о себе, этот человек становился чересчур придирчивым и язвительным. Ему не нравилось решительно все во мне. Даже стоять рядом он считал ниже собственного достоинства.
«Новенькая, что у тебя вместо мозгов?», «Я сказал синюю папку, а не красную!», «Какого черта ты путаешься целый день под ногами?» — самые приличные из вопросов, которые он мог задать. Иногда он просто игнорировал меня, мог без обиняков процедить сквозь зубы: «Уйди, Лессон!» Зачастую он слал меня к черту одним лишь жестом.
Единственное, что утешало — моя стажировка худо-бедно двигалась к завершению.
Доктор Баргер, которому я позвонила еще в первый день своего приезда, настоятельно рекомендовал мне искать к Такеру подход. Но это было сродни блужданию в лабиринте. Кей попросту не желал воспринимать меня всерьез. Иногда я ловила на себе его пристальный, сощуренный, неприязненный взгляд, которым он умел препарировать, лучше, чем лазерным скальпелем. И в эти минуты мне казалось, что он читал мои мысли.
Я успела хорошо изучить его команду. Всего четыре человека, включая Гареда и исключая меня и лаборантов. Четыре специалиста, которые понимали Такера с полуслова, и с которыми он даже имел обыкновение советоваться. Подумать только, этот титан сходил со своего Олимпа, чтобы посоветоваться с простыми смертными!
Главным в его команде был Велман — человек, которому минуло за сорок. Впрочем, ему могло быть и пятьдесят и даже пятьдесят пять. Он носил бороду, был лыс, и посему распознать его возраст было задачей не из легких. Это был довольно именитый ученый, доктор наук и профессор фундаментальной медицины и биологии института Вейсмунда.
Вечно небритый и помятый человек, который иной раз засыпал в кресле с сигаретой в уголке губ, был Лойс. Его ай-кью зашкаливал, несмотря на то, что он всерьез верил, что сможет просчитать двенадцать цифр в лотерее, которая проходила раз в неделю, и сорвать куш. Никогда бы не подумала, что он блестящий врач в области трансплантологии и регенеративной медицины.
Окружавшие Такера люди были ему бесконечно преданы. Возможно, преданность и являлась главной целью столь тщательной и щепетильной политики отбора претендентов. Такеру был очень нужен биоинженер-техник, но, несмотря на то, что моя специальность полностью отвечала его требованиям, он не желал «принимать» меня. Напротив, чем дольше я оставалась в лаборатории, тем раздражительнее становился доктор.