По-настоящему они друг друга даже не знали.
Ты смотришь на окружающий мир – на всех этих чужаков и все эти машины, выстроившиеся в ряд, набитые палатками, холодильными камерами, велосипедами и спальными мешками. Чудесно! И ты такой же странник, как все они.
И нет никакой настоящей жизни – только воображаемая.
Может, малютка Ребекка, которую ты отчаянно хочешь разыскать, наблюдала, как ты кружил по городу, из какой-нибудь бетонной башни с малюсенькими комнатенками и кипящими кастрюлями. Откуда тебе знать, найдешь ли ты ее когда-нибудь.
Ты отмахиваешь еще сотню миль, потом останавливаешься на автозаправке.
Сушилка для рук включается автоматически. Есть там и торговый автомат – выдает зубную пасту в шариках, которые, как ты думаешь, надо сперва пожевать, а после выплюнуть. Ты покупаешь пять штук, чтобы было чем заняться в машине.
Впрочем, скоро ты понимаешь: зубная паста в шариках – большая ошибка. Ты кладешь в рот сразу пару – и через несколько минут у тебя изо рта выбивается пышное облако мятной пены, которая капает тебе на колени. Ты открываешь окно и выплевываешь все наружу. Потом смахиваешь прилипшие к окну сгустки пены. Какое-то время ты не замечаешь на дороге ни одной машины.
Спустя час езды в полной тишине машина заговаривает снова:
اقتراب في إشغال الطريق، إن واجهت تأخيرا كبيرا>ً، أتريدني أن أجد لك
طريقا>ً آخر؟ أستطيع أن افعل ذلك، هنري. هل أنت جائع أو ربما عطشان؟
بإمكاني أن أجد لك مطاعم ممتازة قريبة من مكانك
«Спасибо за сочувствие, машинка – твоя правда, последние два года мне пришлось ох как тошно!»
عفوا>ً
«Ума не приложу как, но я все же держусь».
عفوا>ً لم أفهم
И вот наконец ты выезжаешь на дорогу, что ведет в Линьер-Бутон.
Уже поздний вечер. Ты проехал через нсколько рек. Фары давно включились сами собой. Ты едешь по узенькой дорожке, предназначенной, как видно, для гужевого транспорта и пешеходов, – только никак не для немецких автомобилей с турбонаддувом.
Ты едешь еще целый час, притормаживая на затяжных виражах и поддавая газу на прямых подъемах и спусках. Других машин нет, кроме одного-единственного трактора, продирающегося домой по окутаному вечерним полумраком полю и вздымающего за собой тучи пыли.
В деревню Ребекки ты въезжаешь в сумерки.
Ты рассчитываешь поспать в машине, на заднем сиденье – оно широкое, и места там с лихвой хватает на двоих.
Ты медленно проезжаешь мимо церквушки и bou-langerie[65] с задернутыми шторами.
Деревушка Линьер-Бутон очень походит на открытый рот с покосившимися домишками вместо кривых зубов, редкими деревцами, качающимися на ветру, тихой полноводной рекой и кафе-почтой.