— Говори, — сказал, отец Уилфрид.
Все замолкли, вслушиваясь в тот очень слабый звук, который вырвался из горла Хэнни.
— Говори, — повторил отец Уилфрид. — Говори.
Он стиснул голову Хэнни и начал трясти ее. Хэнни открыл рот шире, но не издал больше ни единого звука. Хотя отец Уилфрид заглядывал ему в горло с выражением муки на лице, как будто видел, как исчезает чудо, подобно воде в стоке. Он продолжал благодарить Бога за то, что Его дух низошел к нам. За то, что Он позволил нам увидеть Его могущество и щедрость. За то, что дал нам попробовать вкус дара, который мы могли бы получить, если бы молились дольше и жарче.
* * *
Теперь, когда в «Якоре» наступила тишина, я услышал, как в поле блеет овца. Она одиноко стояла в вечерних сумерках, тыкаясь носом в белеющую у ее ног кучку. Когда я вышел из дома, она побрела прочь и улеглась под деревом. Я пролез через проволоку и продрался сквозь высокую траву, чувствуя, как брюки промокли и облепили мне ноги. На земле валялся комок белой ваты, затем я обнаружил маленькое копытце, черное и полированное, как выброшенный приливом моллюск. Это был ягненок, разорванный в клочья собакой Коллиера. Я даже не смог найти голову.
Когда я вернулся в дом, я увидел отца Бернарда, который аккуратно перекатывал яблоки из подобия фартука, который он сделал из своей куртки, на стол. Он поднял глаза, когда я вошел, и бросил мне одно яблоко. Я успел вытащить руки из карманов и поймал его.
— Где вы их взяли? — спросил я.
— Во дворе, — улыбнулся отец Бернард.
— Здесь?
— Да. На всех яблонях полно яблок.
— Но как это возможно?
— Может быть, это ранний сорт, не знаю. Не хочешь съесть одно?
— Я не голоден.
— Как знаешь, — сказал священник и откусил от яблока, которое он предварительно обтер об рукав.
Сок потек у отца Бернарда по подбородку, и он подставил сложенную чашечкой ладонь, чтобы поймать капли.
— С Клементом все в порядке? — спросил я.
— А, да, думаю, да, — ответил отец Бернард, вытаскивая носовой платок. — Честно говоря, он не так много говорил.
— Как вы думаете, то, что он говорил, правда? — спросил я.
— О чем? О ведьмах и колдовстве? — уточнил отец Бернард, вытирая подбородок, и взглянул на меня со слабой усмешкой: — Ну, ты что, Тонто?
— Он, тем не менее, выглядел напуганным, — возразил я.
— Послушай, — вздохнул отец Бернард, — я не знаю, что там за дела между Клементом и остальными. Скорее всего, никаких дел. Я не представляю, с чего это вдруг они взялись запугивать его или нас подобным образом. Но совершенно очевидно, что они следят за нами, и, думаю, твоя мать и мистер Белдербосс, возможно, правы. По всей видимости, нам лучше с ними не связываться. На твоем месте я бы держался подальше от них и от Стылого Кургана.