Всё лето Гумбольдт странствовал по Сибири и Алтаю, ездил верхом по горам, собирал гербарий, спускался в глубокие шахты, везде проявляя живой интерес к минералогии.
В Златоусте уже перестали его ждать, когда вдруг он появился в Миассе. Как засуетились Ахте и немецкие мастера! Начальник фабрики экстренно отправился на золотые прииски встретить ученого и уговорил его посетить Златоуст. Гумбольдт прибыл в горный городок. Депутация немцев подошла к экипажу и поднесла ему дары. Ученый обрадовался соотечественникам и немецкой речи. Со всей Немецкой улицы сбежались иноземные мастера и их семьи, восторженно приветствовавшие своего знаменитого земляка. Гумбольдт снял шляпу; седой, статный, он величественно раскланивался с толпой.
Ахте увез гостя к себе. На другой день Гумбольдт появился на оружейной фабрике. Из украшенного цеха прибежал мальчуган-подсобник и сообщил:
— Подходит к каждому граверу и разглядывает узорье.
— Ну и что, нравится? — пересохшим голосом спросил Швецов.
— Шибко нравится. Хвалит! Немцы его оттесняют, а он никак от Бояршиновых отойти не может.
— Покорили, стало быть, мастерством! — радостно сказал литейщик и, взглянув на Аносова, спросил: — Ну, а как мы с тобой, Петрович, не опростоволосимся?
Павлу Петровичу очень хотелось рассказать гостю о своих опытах и показать клинок, сделанный из восемнадцатого сплава. Однако Ахте забрал клинок к себе, пообещав отослать его в Петербург. Раздосадованный Аносов ничего не ответил литейщику.
На каланче отбили полдень, горячие солнечные лучи круто падали в низенькие оконца цеха, тяжко вздыхали воздуходувные мехи, когда вдруг Швецов зашептал:
— Идут… Сюда идут…
В цех двигалась шумная толпа, впереди которой шел человек с розовыми щеками. На нем был темно-коричневый, хорошо сшитый фрак с белым галстуком и круглая шляпа. Ученый шел медленно, размеренной походкой, внимательно оглядываясь по сторонам. Вдруг его серые проницательные глаза остановились на Аносове.
— Очень счастлив видеть вас, — крепко пожимая руку, сказал он Павлу Петровичу. — Я слыхал, что вы стремитесь отгадать одну тайну!
Смущенно улыбаясь, Аносов скромно ответил:
— Пытаюсь; проделал многие опыты, но пока достиг только малого…
Заметив бородатого Швецова, Гумбольдт кивнул в его сторону:
— Ваш помощник?
— Это лучший литейщик здесь. Редкий мастер!
Гумбольдт с изумлением рассматривал старика, потом спросил Павла Петровича:
— Можно видеть ваше искусство?
Аносов кивнул головой, выражая согласие. Не успел он оглянуться, как Гумбольдт решительным движением скинул шляпу, снял фрак и ловко засучил рукава белоснежной рубашки.