— Я бы хотел, мой дорогой, чтобы ты встретился с главным синдиком города, — сказал в конце беседы консул. — Неплохо, если и он узнает о самовольстве Христофоро ди Негро. Я скажу синьору синдику, чтобы он принял тебя завтра утром.
Деметрио был не настолько глуп, чтобы не понять цели встречи с синдиком. Ему тоже нужно дать по крайней мере-не меньше половины того, что дано консулу. Если Деметрио не сделает этого, — отец назовет его олухом и идиотом. Но где взять хотя бы тысячу сонмов?
Это еще не все. Сегодня в доме Кончеты собираются самые знатные и самые богатые генуэзцы на веселую вечеринку. Приглашены первые красавицы города, нанят оркестр, будет там и сам ди Кабела. Явиться без денег в такое общество — это значит уронить себя в глазах городской знати, бросить тень на светлую фамилию ди Гуаско. Молодой человек весь вечер носился по городу, посещая друзей, но тщетно. Оставался единственный выход — идти к ростовщику. Запретный час приближался, и Деметрио почти бегом направился на улицу Семи Святых к известному всей Кафе и за ее пределами ростовщику и меняле Хозе Кокосу.
Только у Хози Кокоса и нигде больше можно взять под залог необходимую сумму, никто, кроме Хози Кокоса, не сможет обменять дукаты на рубли или пиастры, на звонкую кафинскую монету, без которой ни жить, ни вести торговлю в черноморских колониях нельзя…
Деметрио прошел по узкой, мощенной плитами улице, которая огибала храм св. Агнессы, и очутился в переулке. В нескольких шагах он увидел высокий забор из каленого кирпича. Перед калиткой с толстыми дубовыми дверями висел кусок чугунного баллистера, рядом с ним буковая колотушка. Деметрио постучал по баллистеру, и вскоре открылось окошечко, проделанное в калитке. Слуга, увидев, что посетитель один, осторожно отворил калитку и провел Деметрио в дом.
Деметрио приоткрыл дверь в комнату. Хозя Кокос сидел за столом. На голову ростовщика была плотно натянута черная потертая ермолка, из-под которой свешивались длинные пейсы. Бороденка Хози, слегка растрепанная, росла только на подбородке, оставляя открытой всю нижнюю губу. Хозя сидел не шевелясь, и ни один мускул на его лице не двигался. Так же неподвижны были и глаза, безучастно смотревшие на стоявшую перед ним пожилую женщину, богато одетую и всю в слезах. В ней Деметрио узнал Джулию — супругу могущественного консула Кафы. Жена Антониото ди Кабелы, ломая руки, умоляла ростовщика о чем-то. Это было настолько любопытно, что Демо, забыв всякую осторожность, снова прикрыл дверь и прильнул к щели. Теперь он все видел и явственно слышал голос Джулии.