— Он и есть смутьян! Ты, княжич, был в отъезде и не знаешь ничего. Это стерво свинячье баламутил народ, подбивал людей к побегу в московские земли. За это князь Данила приказал бить его батогами в Кашине на площади. А он утек, сто дзяблув ему в душу!
Княжич Вячеслав смотрит на Василька и тихо спрашивает:
— Это так?
— Оболгал он меня перед князем. Все было не так.
Помедлив минуту, Вячеслав вытащил из-за пояса нож и разрезал путы.
— Подожди, княжич! — кричит пан Август. — Он убежит!
— Я знаю, что делаю! — сурово отвечает княжич и указывает беглецу на запасного коня. Пан Август пожимает плечами и на всякий случай лошадь, на которую сел Василько, пускает впереди себя.
По протоптанным стежкам кони не спеша идут в обратный путь. Чапель-Чернецкий догоняет княжича и тихо говорит:
— Я дивлюсь, пан Вячеслав, твоему легкомыслию. Развязать разбойнику руки, усадить его на лучшего запасного коня… Хлоп утечет снова.
— Не твоя забота. Человека сего я хорошо знаю. Верю, не уйдет.
— Сто дзяблув! — с презрением проговорил шляхтич. — Да что этому быдлу доверие, что ему слово! Ты посмотри на его глаза. Они так и стреляют по степи и выискивают, как бы лучше удрать от тебя вместе с твоим доверием, а заодно и с конем. У кого ты ищешь чести?
— Бывает, у холопа чести во много крат более, чем у иного благородного шляхтича.
— Пан Вячеслав! Шляхетство не позорь. Я не посмотрю, что ты сын князя Соколецкого! — и шляхтич хватается за саблю.
— Ну, полно, не кипятись. Не беда, если и убежит. Ведь он не твой холоп, а моего отца, и тебе до него нет дела.
— Иезус-Мария! Да разве ты не знаешь, что все ваши хлопы и твой отец вместе с ними — слуги Чапель-Чернецкого?! Стал бы я разве гнаться за этим разбойником, если бы не считал его своим. И ты мне смеешь говорить такие слова!
— Смею, — твердо отвечает Вячеслав. — Князь Данила Соколецкий никогда не будет прислуживать твоему отцу.
— Не будет! Да он уже давно хлоп. Это у себя во дворе он пыжится, будто справжний пан, а посмотрел бы ты на него, когда он просит у моего отца сотню-другую злотых в долг.
— Мой отец?!
— Нищий твой отец, и если бы не шляхта, то давно маеток ваш татары разграбили б, а самих вас заарканили.
— Полно врать-то! Сами за крепостью нашей хоронитесь. Ежели бы не Соколец-крепость, татары, поди, каждый месяц наведывались бы в ваши земли. А теперь вот скоро год, как бусурманов не бывало. Боятся опосля того как мы им дали великое лупление.
— Чем он хвастается, матка-бозка! Да вашу крепость татарский конь хвостом заденет — она и развалится. Стены починить и то некому. Хлопы пана Данилы бегут в Дикое поле, скоро не будет ни одного. И тогда ты вместе с отцом твоим будешь отрабатывать на нашем дворе долги. А то в Дикое поле махнешь. Потому, видно, и развязал беглого. Повинись передо мной, иначе отцу все расскажу.