Халима зашила книжечку в шелковую ладанку, надела сыну на шею и сказала:
— Когда Нуреддин вырастет, он прочтет эту книжечку.
Мальчик рос. Ему исполнилось восемь лет, и он стал ходить в школу. Учился он отлично, дружил с товарищами, и все его очень любили.
С годами торговля Гаджи-Насира шла все хуже и хуже. Наконец, он совсем разорился, потерял все состояние. Но беда никогда не приходит одна. Как-то после бани простудилась и слегла Халима. Гаджи-Насир пригласил самых знаменитых врачей, чтобы спасти свою любимую жену, но бедная женщина так и не встала с постели. На девятые сутки она умерла, повторяя имя Нуреддина. Купец лишился своей верной подруги, утешавшей и ободрявшей его в трудные минуты.
Обычно каждый вечер Халима сама раздевала и укладывала сына спать. А он, обняв ее за шею, говорил:
— Спокойной ночи, мамочка! — и, поцеловав ее, сладко засыпал.
В день смерти матери мальчика укладывала служанка. Он вспомнил о своей ужасной потере и заплакал. Прошла полночь, а он все еще не мог заснуть.
«Ах, если бы мама воскресла! Или совсем не умирала бы!..»
И вдруг он вспомнил: недавно учитель рассказывал, будто бы есть сон. похожий на смерть. Люди засыпают и несколько дней лежат неподвижно, как мертвые, а потом просыпаются. И будто бывали случаи, когда таких людей по ошибке зарывали в землю...
«Может быть, и мама уснула таким сном, и ее живую похоронят. Может быть, она и не умерла вовсе.»
Размышляя таким образом, Нуреддин заснул только под утро и проспал до полудня. За это время Халиму похоронили. Гаджи-Насир был так убит горем, что совсем забыл о сыне.
Когда Нуреддин открыл глаза, в соседней комнате молла читал Коран. Заунывный монотонный голос действовал усыпляюще на еще не совсем проснувшегося мальчика, и некоторое время он не мог понять, во сне или наяву он это слышит. Потом он подумал: «Зачем же читают Коран?» И вдруг ужасная мысль молнией пронеслась в его голове. Он мгновенно вскочил и стал одеваться.
В это время в комнату вошла служанка Бахар. Нуреддин бросился к ней:
— Бахар, скажи, похоронили маму?
Бахар, утирая слезы, ответила:
— Да, сынок. Уж лучше бы я умерла вместо нее, лучше б меня опустили в могилу.
Все надежды бедного Нуреддина на то, что мать воскреснет, мгновенно исчезли, но его все еще терзало сомнение — умерла ли она? Не похоронили ли ее по ошибке? Вечером, когда ушли все гости, он спросил об этом отца, и тот с горечью рассеял его тревогу.
Смерть матери потрясла Нуреддина. Всегда веселый, разговорчивый, общительный, он стал молчаливым, грустным, сторонился товарищей. Единственными его друзьями стали книги.