Ребята понимали, что печаль рассеется, и Нуреддин снова станем прежним. Но прошел месяц, год, а он так и остался нелюдимым и замкнутым. Только своими знаниями он по-прежнему удивлял учителей. Нередко он задавал им такие вопросы, на которые они не могли ответить.
Так как Гаджи-Насир обеднел, Нуреддин уже не ездил в школу в собственном фаэтоне, но это нисколько не огорчало его, он не был ни спесив, ни тщеславен. Честный купец гордился тем, что сын его прилежно учится, но вместе с тем его глубоко огорчало всегда подавленное настроение мальчика. Он не знал, как развеять его постоянную задумчивость и грусть.
Наконец, Гаджи-Насир задумал жениться.
«Я должен взять дочь какого-нибудь бедняка. Она заменит Нуреддину мать и лаской рассеет его печаль».
Случай помог ему исполнить это желание. Как-то раз Гаджи-Насир поехал в соседний город, чтобы расплатиться с одним из своих компаньонов по торговле. Верстах в двадцати от города в деревне жил его старый приятель Имамверди, о котором он давно уже не имел никаких вестей.
«Если уж я заехал в такую даль, — подумал купец, — надо навестить друга».
Он пустился в путь, добрался до деревни, спросил одного, другого, где живет Имамверди, и, наконец, нашел его. Старику было лет шестьдесят. Когда-то у него был большой дом, большое хозяйство, но со временем ему пришлось распродать все это, чтобы расплатиться с долгами.
Имамверди пригласил старого друга в убогую комнату и сказал:
— Вот все, что осталось от моего богатства. Потерял и жену и детей, только одна дочь живет со мной.
— Если бы мои дела шли по-прежнему, от души сказал Гаджи-Насир, — я помог бы тебе.
— Знаю, знаю. — Имамверди повернулся к дочери: — Гюльпери, поторопись с обедом! Наш гость устал с дороги.
Гюльпери было двадцать три года. Это была невысокая, полная брюнетка. У нее был такой тяжелый характер, что в деревне никто не хотел жениться на ней. Никто даже не сватался.
Через два дня Гаджи-Насир вернулся домой не один, а с Гюльпери и, обняв Нуреддина, сказал:
— Сын мой, это твоя новая мать. Подойди, поздоровайся, поцелуй ей руку.
Это известие так потрясло мальчика, что он побледнел и задрожал, как в лихорадке. Кроткий, ласковый образ покойной матери встал перед его глазами. Впервые в жизни он не послушался отца и не сделал того, что ему приказывали. Он не подошел к Гюльпери.
— Ах, папа, как скоро ты забыл бедную маму! — воскликнул он и зарыдал.
Слова сына ножом вонзились в сердце Гаджи-Насира, и он тоже заплакал. А Гюльпери рассердилась.
— Разве так встречают молодую жену? Ты меня на поминки привел сюда, что ли?