Однажды мы вместе отправились на фестиваль «Великий немой». На Невском проспекте висели афиши и транспоранты, посвященные русскому дореволюционному кино и первым немым советским кинолентам. Решили посмотреть «Красных дьяволят». Оба дали решительно отрицательные отзывы. «А Мах-но-то какой! Каким идиотом, сбежавшим из психушки, показан! Я ведь дважды с ним встречался: сперва как пленный, а затем как переводчик на его и Петлюры переговорах с Раковским о сдаче ими оружия. Коварен, нахален, но ведь и хитёр, и умён! А тут его, как куклу, мальцы вяжут! Да и сама повесть Бляхина, по которой поставлен фильм, ниже среднего уровня!» Спустя многие годы я перечитал эту повесть. Действительно, уровень ниже среднего.
Однажды отец взял меня на просмотр антиалкогольного киноальманаха «Злодейка с наклейкой». Как вы уже догадались, эта злодейка – бутылка с водкой. «Вотуж это вовсе не педагогично брать ребёнка на фильм про пьянку!» – возразит кто-нибудь из вас. Но, во-первых, у нас в семье ЭТОТ вопрос никогда не стоял, во-вторых, отец, хотя и не был стопроцентным трезвенником, как я (единогласно при Горбачёве избирался в Совет по борьбе с алкоголизмом в Университете и в Лениздате), но я лично никогда отца пьяным не видел. А мой друг, горестно качая головой, вздыхал: «А я своего – ни разу не видел с малолетства абсолютно трезвым!» Таким образом, нас интересовала ДРАМАТУРГИЯ и РЕЖИССЁРСКИЕ ТРАКТОВКИ. Некоторые короткометражки, вошедшие в киносборник, помню до сих пор. Они все были сценарно решены слабо, и мы с отцом их разнесли в беседах в пух и в прах.
Таким образом, шла непрерывная, увлекательная, ненавязчивая учёба. Вместе мы оценивали новые картины, скульптуры (очень полюбился нам в 1957 году Пушкин скульптора Аникушина!), песни-новинки, но более всего нас волновали экран и сцена.
Несомненно возникает вопрос: «А показывал ли вам отец детские киноленты?». Да, мы вместе на утренниках смотрели фильмы по произведениям Аркадия Гайдара и фильм приятеля отца режиссёра Эйсымонта «Огни на реке». Авторам этих кинокартин мы единогласно поставили по четвёрке: вроде всё верно, а подлинных художественных открытий нет. С Аркадием Петровичем отец был лично знаком, они не раз беседовали с ним о Гражданской войне, о грядущих испытаниях. Гайдар спрашивал отца о его походах на Западную Украину и в Западную Белоруссию, особенно его волновала Финская эпопея. Сам он чувствовал себя неважно. Как помнит отец, по лестнице поднимался с трудом. Ныне, когда на классика русской советской детской литературы обрушился поток грязи, в том числе – и из уст родного внука, так называемого Егора, ввергнувшего Россию в экономическую пропасть, нельзя не сказать, как минимум, о двух моментах. Врагами раздувается миф о пьянстве Гайдара-Голикова (напомню, что его последний воинский документ был выписан на ГОЛИКОВА, так что сынок и внучок никакого права брать для фамилии псевдоним не имели!). Отец в студёный зимний вечер предложил Аркадию Петровичу в ресторане по рюмке коньяку, но Гайдар на него замахал руками: «Что ты, что ты, Коля! Я ни капли в рот не беру!» Второй миф уже не бытовой, а политический: будто бы Аркадий Гайдар сдался немцам, более того, перешёл на их сторону! Абсолютно исключено! В среднем, но весьма добром и добротном фильме «Аркадий Гайдар. Страницы жизни» (роль Гайдара очень убедительно играл артист Мягков) психологически достоверен эпизод: увидев детское горе малышей-беженцев, Аркадий Петрович остался с ними, отказался выбираться на Большую советскую землю, пока хоть чем-то не поможет малышам. Гайдара отец очень любил и ценил. Они, встречаясь, часто вели разговоры о детском кино и его возможностях.