«Когда я в названии фильма читаю слово "ДЕВУШКА”, я уже настораживаюсь: это уровень ниже среднего». И действительно, крайне низок уровень комедий «Королева бензоколонки», «Девушка с гитарой», «Осторожно, бабушка!» (как видите, здесь не девушка, а бабушка, но она уровень фильма опускает ещё ниже, чем те экранные девушки). А вот комедию «Неподдающиеся» я от нападок отца защищал: она так и осталась одной из лучших комедий середины 50-х годов.
С большим интересом присматривался отец к нарождающемуся индийскому кино, особенно к творчеству сценариста Абасса. Если фильм «Бродяга» у отца получил четвёрку с минусом, то «Господин 420» – твёрдую пятёрку! (Поясню, что в уголовном кодексе тогдашней Индии статья 420 – это мошенничество.) Обе роли с блеском играл Радж Капур. Этот фильм мы разбирали с отцом несколько вечеров: есть что анализировать!
Волновали отца и произведения тех, кого он знал и ценил, – будь то фильм по роману Константина Федина «Первые радости» (оказывается, об этом замысле отец беседовал и с Фединым, и с Александром Довженко), кинолента «300 лет тому», поставленная любимым режиссёром отца Владимиром Петровым. На такие сеансы мы с отцом мчались, отложив все дела (с особым удовольствием я откладывал уроки по физике, химии и математикам!). Встаёт в памяти контрольный вопрос отца: «В фильме о воссоединении Украины с Россией большую роль играет цвет. В довоенном фильме на ту же тему “Богдан Хмельницкий” цвета, конечно же, не было. Как ты думаешь, насколько в новом фильме 1954 года производства оправдан цвет? Какие цветовые решения ты запомнил?» Я через несколько минут отвечаю отцу: «Нарядна и многокрасочна одежда наших запорожских казаков, членов казацкой старшины… Словно сгусток крови – рубин на перстне подруги Богдана в тот момент, когда она собирается отравить его: ведь, как я понял, под камнем – капсула с ядом!» «Вот видишь, – восклицает отец, – цвет играет второстепенную роль. В целом цветодраматургия не проявила себя!»
… Незабываемая такая сцена. Я уже давно взрослый. Отец давно уже москвич. Я в очередной раз приезжаю к нему. После весьма насыщенного трудового дня (у писателей это не то понятие, что у чиновников или рядовых служащих!) мы оба лежим: он – на своей тахте, я – на диване, на котором кокнули Петра Третьего, и читаем. Мы сегодня – счастливые люди! У отца на стуле близ тахты громоздятся тома «Истории советского драматического многонационального театра», а у меня – первые тома «Истории советского кино». Оба читаем мы быстро, по-редакторски. Тут же обмениваемся впечатлениями, зачастую начинается спор. Я, конечно, спектакли довоенные не видел, но некоторые довоенные фильмы у меня в творческом активе. По мере приближения хронологически к нашим дням споры становятся жарче: тут уже и я лично кого-то знаю, о ком-то писал как журналист (семь лет был внештатным собкором украинского журнала «Новины кшоэкрану») или как критик. Общее число просмотренных мною кинолент уже превышает аналогичное число у отца: около ДВУХСОТ в год! Отец из дома выбирается редко и смотрит киноновинки преимущественно в Центральном Доме литераторов. А я – повсюду!