– Или другое решение этих уравнений, – сказал Доберман, прожевав бутерброд с колбасой.
– Другое решение? – спросил Набалдян.
– Их там много. Я говорю о самых интересных, – ответил Доберман. – Зеркало. При определённых условиях из уравнений следует, что караван можно видеть в зеркале. Значит, он существует и двигается в пространстве, но его нет во времени.
– Это как? – не понял Набалдян.
– Если ли время в зазеркалье, или оно появляется, только когда вы смотритесь в зеркало? – сказал вопросительно Доберман.
– Если вы смотрите в зеркало и вместо себя видите там караван, то у вас с головой явно не в порядке, – рассмеялся Набалдян.
– Человек, – сказал Доберман. – Именно мы, люди, совмещаем в себе все условия. И пространство, и время, и зло, и его движение.
– Вы забыли добро, уважаемый, – сказал Набалдян.
– В том-то вся штука, что добро, как категория, сопутствующая злу, отсутствует. Решения, а их получилась целая тьма, оказались ассиметричными. Добра в них нет! – сказал Доберман.
– А бог? – спросил Набалдян. – Это же просто квинтэссенция добра. Можно сказать, абсолютная концентрация.
– Бог – категория вне человека и его жизни, – ответил Доберман. – Возьмите Библию – пожалуй, самый интересный и полный источник за последние две тысячи лет. А ведь в ней сразу на первой странице: бог есть, человека нет! И только потом… Если это взять аксиомой, то добро – категория не людская, а вот зло…
– Да, – согласился Набалдян, – по Библии зло появилось после человека и для человека.
– Но мы отвлеклись, – продолжил Доберман – Если рассматривать караван как абсолютное зло, то люди, соприкасающиеся с ним, не могут жить долго.
– Такой неприятный побочный эффект, – усмехнулся Набалдян, – от соприкосновения с абсолютным злом.
– Да уж, такой неприятный эффект, – горько рассмеялся Доберман, – но жизнь этих людей стремиться к нулю. Во всей совокупности решений. А, умирая, человек, выпадает из нашей системы координат.
– Получается, что этот ваш караван, двигаясь по судьбе человека, очень быстро убивает его. Находит другого и опять убивает. Как же он двигается к своей цели? – спросил Набалдян.
– Вот тут слабое место, – вздохнул Доберман. – Можно допустить, что есть определённые люди, которые неподвластны влиянию каравана, но это нарушает всю целостность теории. Ведь кто-то их должен выбирать, и этот кто-то должен всё знать. И если не вводить новые понятия и определения, то ничего, кроме бога, не остаётся, а бог, как мы знаем из той же Библии, категория вне человеческого познания, и науке неподвластна.
– Ну, господин лауреат, что-то вы страшно умное сказали. Думаете, вас поймут? – рассмеялся Набалдян.